Подари мне любовь - [13]

Он вспомнил, что посланцы перед самым нападением ехали по тропе, тогда кто же оттащил его в сторону? Довольно широкая дорога вилась сквозь заросли, но нигде не было видно тел. Может, их уже унесли, а о нем забыли, потому что он заполз в эти кусты? Но если он сделал это сам, то откуда взял одежду?

Селит попытался сосредоточиться, однако голова разламывалась, так что долго размышлять над этим не было сил, да и медлить нельзя - солнце стояло совсем низко, и он не мог понять, вечер сейчас или утро, но необходимо до заката найти помощь, а как это сделать, если сидеть на месте?

Встать оказалось нелегкой задачей. Первые несколько попыток окончились неудачей - Селиг бессильно валился на четвереньки, пока слабость не прошла. Голова перестала кружиться, и Селиг с величайшим трудом ухитрился даже сделать несколько шагов: ноги подкашивались, колени подгибались, по лицу струился пот. Но упрямство и сила воли победили, а желание выжить взяло верх. Он начал медленно продираться сквозь заросли, хватаясь за ветви, опираясь о стволы, спотыкаясь, когда не находил опоры, и упал несколько раз, прежде чем смог идти.

Селиг продолжал держаться леса, так как дороги были небезопасны, особенно для безоружного путника, а у него не осталось ничего. Все пропало: топор с длинной ручкой, фризийский меч с усыпанной драгоценными каменьями рукояткой, пояс с пряжкой-талисманом, на которой был выгравирован молот Тора. Если ему когда-нибудь попадутся грабители…

Он ощутил вкусные запахи еще задолго до того, как увидел хижину, и удача, сопутствующая ему с самого рождения, вновь вернулась, поскольку в доме оказалась лишь одна хозяйка, и стоило ей взглянуть на молодого человека, как на столе тут же появились караваи свежеиспеченного хлеба, только что сбитое масло и остатки от Завтрака. Добрая женщина хлопотала у очага, готовя все новые блюда, включая и куропатку, предназначавшуюся ранее на ужин мужу.

– Веселая кругленькая женщина средних лет нежно ухаживала за гостем. Но это его отнюдь не удивляло. Ведь Селит привык к подобной заботе со стороны представительниц прекрасного пола, и неважно, что он не разбирал ни слова из того, что говорила хозяйка. Селит предполагал, что она объясняется на языке саксов, но с акцентом, ему незнакомым. Селит старался, как мог, пробовал пустить в ход все известные ему наречия, но женщина понимала его не лучше, чем он ее. Однако это не помешало ему съесть все, что было поставлено перед ним, пока не почувствовал, что не сможет больше проглотить ни кусочка. неплохо бы провести здесь ночь… Силы потихоньку возвращались, но он далеко еще не оправился, а постоянная боль в голове нисколько не унялась после обеда. Сейчас ему был необходим не только отдых, но и лекарь, а Селиг сильно сомневался в том, что хозяйка сможет помочь в этом, если ему даже и удастся объяснить ей, что с ним.

Кроме того, Селит боялся, что лихорадка вновь вернулась, потому что ясность мысли терялась, а перед глазами все плыло, так что он время от времени переставал соображать, где находится.

Он твердо сознавал лишь одно: необходимо найти того, кто бы его понял и передал сестре о случившемся. Она приедет и заберет его домой, потому что теперь Селит не был уверен в том, что сможет добраться сам.

Он с сожалением покинул гостеприимный дом и направился на юг. Солнце клонилось к горизонту, подсказывая, в каком направлении идти. К тому же теперь у Селига был мешок с едой, которой должно хватить на день-два, и все благодаря щедрости хозяйки. Однако он был слишком тяжел для Селига, у которого едва хватало сил, чтобы переставлять ноги. Необъяснимая слабость по-прежнему сбивала его с толку, а голову все еще разрывало так, что она, казалось, вот-вот разлетится, и сосредоточиться на какой-то одной мысли оказалось невозможно.

Проходили часы, солнце давно село, небо медленно темнело, а силы Селига были почти на исходе, хотя удача его не покинула. Оставалось достаточно света, чтобы можно было различить впереди очертания поместья - большой усадьбы, окруженной частоколом из толстых бревен. Селит не помнил, проезжали ли они эти места, но здесь должно быть достаточно народу, чтобы нашелся хотя бы один человек, говоривший на кельтском. Он обошел высокий забор, предвкушая теплую постель и заботливые руки женщин, хлопочущих над ним. Но до ворот так и не добрался. Дурнота снова охватила Селига, и он рухнул у самой стены, не в состоянии продолжать путь, пока не станет легче…

Селигу показалось, что он слышит тихие голоса по ту сторону ограды, но различить слова было невозможно, а кроме того, он и не смог бы крикнуть достаточно громко, чтобы быть услышанным. К воротам приблизились четыре всадника, вероятно, возвращавшийся патруль, и двое направились к тому месту, где лежал Селит. Он облегченно вздохнул, но, к несчастью, преждевременно, поскольку обрел здесь не покой и помощь, а муки ада.

Глава 7

Направляясь в дом, Эрика едва обратила внимание на въезжавших в ворота стражников. Она снова опаздывала к ужину, что за последнее время стало привычным, и все из-за подлого грабителя. Негодяй снова совершил набег сегодня днем и на этот раз поживился ее драгоценностями. Эрика не могла ни о чем другом думать, кроме как о том, что, несмотря на все попытки, так и не удалось поймать вора.