Под звездным флагом Персея - [31]
Днем на это непроизводительное занятие у нас не было времени, вот и занимались писаниной ночью. Она быстро утомляла и возбуждала желание попить чаю и поесть. Недалеко от нашей улицы находилась небольшая пекарня, кто-нибудь бежал туда и приносил целую охапку горячих булочек, дымившихся на морозе. Они были необычайно вкусны, мне кажется, таких я никогда в жизни больше не едал.
В нашей большой комнате было тесновато, но зато все находились вместе. За вечерним чаем, который зачастую затягивался до глубокой ночи, мы вели нескончаемые беседы, обсуждали деловые вопросы, строили планы на будущее, мечтали о заманчивых плаваниях, грядущих научных открытиях. А иногда И. И. Месяцев рассказывал какие-нибудь эпизоды из своей богатой событиями жизни. Нужно сказать, что, несмотря на чисто товарищеские отношения, мы всегда чувствовали в Месяцеве требовательного начальника.
Жили мы дружной коммуной. На деньги, полагавшиеся в зарплату, покупали необходимые продукты, дрова и содержали кухарку, то есть практически кормились, как в экспедиции на корабле. Небольшие авансы получали на трамвай, баню, стирку белья и прочие мелочи, да и то нечасто. Но порой испытывали настоящую нужду, и не только мы лично, но и все наше дело. Ведь механикам, электрикам, плотникам, конопатчикам и другим специалистам, строившим судно, надо было платить за работу. Как же удавалось найти выход из безвыходного положения и все же создавать «Персей»?
Обычно любая полярная экспедиция, снаряженная в высокие широты, должна иметь годовой запас продовольствия, Нашей экспедиции на «Малыгине», хоть и не удалось получить полный годовой ассортимент продовольствия — не хватало многого насущно необходимого, но некоторые продукты оказались в значительном количестве. Так, например, у нас остались мука, соленая треска, сгущенное молоко, сахар, чай, перец, табак. Табак был «замечательный». Мы называли его «„Казбек", от которого сам черт сбег», настолько он был ядовито-крепким. Вот на эти-то продукты плюс небольшое количество денег в значительной степени и был построен «Персей».
Небольшие запасы спирта, который в те времена расценивался как золотая валюта, мы использовали только для поощрения за особо хорошую, срочную или трудную работу.
Так и заключался договор, к примеру сказать, о восстановлении главной машины: столько-то миллионов деньгами, столько-то пудов муки, столько-то килограммов сахару, перцу, чая, табака. А кроме того, еще оговаривалось, что если машина на испытаниях будет работать отлично, то на всех работников выдадут некоторое количество спирта.
В те трудные годы наши продукты имели решающее значение: для постройки «Персея» мы могли заполучить хороших работников, которые охотно брались за любое дело и выполняли его не считаясь со временем.
Только для нас было довольно трудно оформлять все эти финансово-материальные операции.
Как правило, за механизмы и материалы, добытые в результате демонтажа старых кораблей, мы ничего не платили. Иногда составляли акт, иногда выдавали расписку, а чаще всего ничего этого не делали. Имущество, приобретенное таким образом, прямо доставляли на «Персей» или в мастерские для ремонта. А за разборку, транспортировку и ремонт платить приходилось. Но и транспорт не вызывал в те времена особых осложнений. Когда совсем не было денег на извозчика, мы получали лошадь в какой-нибудь городской организации и сами грузили и возили.
Было бы несправедливым считать, что «Персей» построен только благодаря энтузиазму сотрудников Морского научного института. Все учреждения Архангельска принимали посильное участие в его строительстве. И в этом заслуга Ивана Илларионовича Месяцева. Через Архангельский губисполком, губком РКП(б) и местную печать он сумел многих заинтересовать и убедить в необходимости создать первое в Советской Республике специальное научно-исследовательское судно. Он сумел убедить руководящих работников в том, что важно систематически и планомерно изучать северные моря, с которыми так тесно связана экономика Архангельской губернии, простирающейся до побережья Ледовитого океана и его островов. О постройке и задачах «Персея» знали рабочие судоремонтного завода, моряки, все население Архангельска. И даже служащие архангельского трамвая оказывали нам содействие. Кондукторши, несмотря на особенности характера работников этой профессии, относились к нам доброжелательно, всех знали в лицо и называли «Персии».
— Ну что, персии, опять денег нет? Уж езжайте так, в другой раз заплатите.
«Заячьи» поездки были нам все-таки не особенно приятны. И вот после моего визита в управление городского трамвая мы получили удостоверения на право проезда на передней площадке. Теперь мы могли широко пользоваться транспортом даже в периоды полного безденежья и, что особенно важно, провозить некоторые грузы.
Не угнетало нас и отсутствие зарплаты. Правда, иногда бывало весьма трудновато, не хватало на курево, и все мы, в том числе и Иван Илларионович, снисходили до махорки. Мы имели по одному матросскому костюму, с которым обращались весьма бережливо. У Лариёна (так мы за глаза называли Ивана Илларионовича) был единственный штатский костюм неопределенного серо-коричневого цвета с сильно обтрепанными внизу брюками. Зимою и он, и все мы носили полушубки, а летом брезентовые плащи, которые после дождя становились жесткими, как фанера. Купить что-либо из одежды мы не могли себе позволить.
