Под знаменем Врангеля - [124]
Об удержании казаков на Лемносе не могло быть речи. Приходилось думать о предоставлении казакам такой работы в чужих странах, чтобы не нарушалась войсковая организация.
Ген. Шатилов, орудуя в Сербии, наконец, договорился с Пашичем, который дал согласие на въезд в эту страну 5000 бывших врангелевцев, в организованном виде, для работы на шоссейных дорогах, и тысячи человек для службы в качестве солдат пограничной стражи.
Чтобы поднять настроение лемносских пленников, был пущен слух о том, что Сербия принимает всю армию Врангеля, которая будет существовать там в скрытом виде. Ген. Абрамов даже издал секретную инструкцию, где указывались те меры, какие надо принимать на работах для сохранения целости армии и связи между ее частями.
Так как, за избытком в «русской» армии офицеров, в Сербии не всякий мог рассчитывать на командную должность, избавляющую от физического труда, то от офицеров во всех частях отобрали подписку в том, что они желают оставаться в армии, будут подчиняться распоряжениям начальства и согласны, в случае надобности, служить и за рядовых, т. е. простых рабочих. Всех, кто не соглашался дать такую подписку, предписывалось переводить на беженское положение.
«Беженский баталион» существовал на о. Лемносе, играя роль дисциплинарной части. Всякий, кто пытался открыто протестовать против вопиющих беззаконий начальства, немедленно исключался из «армии» и уплывал «к берегам беженских селений». Эти парии жили отдельно на кубанской стороне залива, не получали денежного «пособия», чистили отхожие места и т. д.
Ген. Абрамов воспретил им даже появляться в лагере, где квартировали войсковые части. Должность командира этого баталиона занимал старый выжига, полков. Араканцев, тянувший и обиравший беженцев. Однако все его художества по обыкновению покрывались генералом Абрамовым.
Грядущий крепостнический строй в Сербии очень окрылил верхи и удручающе подействовал на низы.
— Значит, мы там будем работать, а начальство заделается нашими старостами? Мы обливаться потом, а они папироски покуривать за наш счет… Работа кончилась, строем домой. Рабский труд? Работать на начальство? Не бывать тому… Только бы вывезли, а там все равно разбежимся. Станем работать сами, сами за себя будем наниматься, без офицерья!
Офицеры, которые предчувствовали, что в Сербии им не придется занимать командных должностей, а предстоит тяжелый физический труд наравне с простыми казаками, тоже волновались. В пограничную же стражу сербы принимали русских исключительно на должности простых рядовых, подчиняя их сербскому комсоставу.
отозвался по этому поводу в своей стихотворной Лемносской летописи полк. Б. Жиров.
Зато командиры частей, предполагая, что в Сербии упрочится дисциплина, захорохорились. Недалекий «Ген-Гус», генерал Гуселыциков, теперь не жалел бранных слов по адресу непослушных заштатных офицеров, которых он свел в особую офицерскую сотню. Комендант штаба корпуса полк. Греков начал цукать штабную комендантскую сотню:
— Вот подождите, подтяну вас в Сербии. Там не то будет.
На другой день сотня вся перешла на беженское положение, а затем уехала в Россию.
В то время, как ген. Шатилов имел некоторый успех в Сербии, в Болгарию проникли из Константинополя казачьи демократические деятели П. Р. Дудаков и JI. В. Белашов, стоявшие во главе «Общеказачьего Сельскохозяйственного союза».
Эта организация имела целью извлекать казаков из-под влияния Врангеля, увозить их из лагерей и расселять в балканских странах, как свободных граждан. Земледельческое правительство Стамболийского дало свое согласие на прием тысячи человек, тоже для разных общественных и государственных работ. Французы, спешившие избавиться от гостей, взялись перевезти эту партию. Генерал Абрамов вместо беженцев, вышедших из армии, — таких только и хотел вывозить союз, — подсунул Гундоровский полк, в который свели все, что уцелело от дивизии Гуселыцикова. Французам было «безразлично, какая тысяча ртов списывалась с их довольствия, числящиеся или не числящиеся в армии Врангеля. Болгары, принимая артель рабочих, тоже мало интересовались ее внутренней структурой.
Затея Сельско-Хозяйственного союза лопнула. Вместо того, чтобы отвлечь от Врангеля возможно больше казаков, союз, совершенно неожиданно для себя, помог главнокомандующему в его плане расселения войсковых частей по Балканам.
Одновременно с остатками 3-й донской дивизии, направившимися в Болгарию, увезли в Сербию 5000 кубанцев и небольшое число донцов (малочисленные полки гвардейский и технический).
Врангель и его штаб больше всего боялись, конечно, возвращения казаков в Россию. Чтобы не повторилось мартовских событий, оставшихся старались запугать теми ужасами, которые творятся в России и которые ожидают там всех вернувшихся из-за границы. Кубанцев, для поддержания их духа, все время утешали слухами о том, что они и так скоро вернутся в Россию, так как предстоит «десант». Будто и французы согласились, и штаб десантного отряда сформирован, и ген. Шкуро назначен начальником десанта. Врангель еще в Крыму изгнал из своей армии этого генерала, но его именем пользовались в тех случаях, когда хотели обнадежить скорой «работой» казаков с грабительскими замашками.
Вниманию читателя предлагается репринтное издание книги Ивана Михайловича Калинина «Русская Вандея» о Гражданской войне на юге России (1917–1920). В своих воспоминаниях автор попытался представить максимально полную картину этих событий. Непредвзятая позиция позволила передать всю глубину и остроту одного из самых сложных в истории России политических конфликтов. Издание адресовано всем интересующимся историей.Переиздание книги осуществлено с возможно максимальным сохранением авторской орфографии и пунктуации.
В книге рассказывается об оренбургском периоде жизни первого космонавта Земли, Героя Советского Союза Ю. А. Гагарина, о его курсантских годах, о дружеских связях с оренбуржцами и встречах в городе, «давшем ему крылья». Книга представляет интерес для широкого круга читателей.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.