Под знаком Z - [105]

Куля почувствовал, что цепенеет. По щеке скользнула жаркая слеза и капнула на воротник рубашки.

Постояв в молчании минуту, он опустился на кушетку и поджал колени.

– А что это за фермент такой, вы разузнали?

Кригер покачал головой.

– Если бы. Твой друг был уникальным случаем. В моей врачебной практике это впервые.

Куля только отмахнулся:

– Уникален, бла-бла-бла… а толку-то? Какая, на фиг, разница, если Вани больше нет? Какой толк от этого фермента?!

Куля не заметил, как сорвался. Внутри все закипало от обиды, боли и отчаяния. Зачем они сюда так долго шли, терпели чокнутого батюшку и отбивались от ублюдков-мародеров? Чтобы все старания пошли коту под хвост?!

– Перед смертью я взял у Вани двадцать миллилитров крови, – сказал Кригер. – Значит, образец фермента у меня. Из него получится изготовить вакцину, которая могла бы излечивать зараженных.

На миг Куля подумал, что ослышался. Он посмотрел на Кригера сквозь пелену, застлавшую глаза, поморщился и вскинул голову.

– Вы шутите?

– Нисколько, – тот посерьезнел. – Если фермент ужился в организме Вани да еще и уничтожил вирус, он подействует и на других укушенных, если вводить его искусственно.

– И зомбаки смогут превращаться обратно в людей?

– Не факт, но тех, которых только укусили, можно будет вылечить, – уверенно сказал «профессор». – Если правильно подобрать компоненты, через месяц-другой я смогу разработать формулу идеальной вакцины.

Куля с недоверием воззрился на «профессора».

– С чего вы взяли, что она будет работать?

– Будет еще как, поверь моему опыту! – на губах Кригера расцвела самодовольная улыбка. – Хочу назвать эту вакцину «препарат Лихницкого». В честь твоего приятеля. Ты же не против?

Куля покачал головой. Он до сих пор не мог поверить в то, что все, что говорит профессор, правда. Получается, они не зря проделали такой тяжелый путь? Не зря Ваня так долго мучился, не зря Куля привел его к «профессору», не зря оттягивал его мучительную неминуемую смерть!

– Не напрасно, – еле слышно шепнул Куля.

– Что? – Кригер вскинул брови и взглянул на мальчика.

– Он умер не напрасно. Перед смертью Ваня что-то говорил о смысле жизни. Что не хочет умереть бессмысленно… А теперь, выходит, смысл есть. Еще какой!

– Вот именно! – Кригер всплеснул руками и поставил локти на стол. – Представляешь, сколько зараженных можно будет вылечить? Эта вакцина станет мировым открытием!

Куля тяжело вздохнул. Казалось, нужно было радоваться, но мысль о создании вакцины не укладывалась в голове. До сих пор это казалось чем-то нереальным, неосуществимым. А теперь профессор в шаге от успеха, остается только поработать над ферментом и с умом его использовать.

– Препарат Лихницкого. – Куля попробовал слово на вкус. – А что? Звучит.

– А я тебе о чем? – кивнул Кригер. – Вот увидишь, эта вакцина спасет миллионы жизней. Осталось только запустить ее в производство, чем сейчас я, кстати, и займусь.

Кригер встал из-за стола и, не прощаясь, вышел в операционную.

Филипп Ли Три солнечных дня

«Здравствуй, человек. Надеюсь ты знаешь это наречие и сможешь прочитать мое письмо.

Меня зовут Мясо Баранина Хабаровск. Я знаком с вашей культурой и знаю, что такое имя звучит для тебя странно. “Мертвяк” с мясным именем пишет письмо состоящему из мяса существу. Ирония. И просто совпадение. Наверно, стоит немного рассказать об этом. Мы не получаем имена. По установившейся традиции, зомби, в случае необходимости, называет себя первыми тремя словами, которые увидел после перерождения.

Я очнулся на полу в супермаркете. Передо мной лежала корзина с продуктами, из которой вывалился кусок мяса с ценником. И на нем было мое будущее имя – Мясо Баранина Хабаровск. Там еще были цифры, но я не стал брать цифры. Они стирают индивидуальность. Шутка. Я просто не стал их брать, не знаю почему.

Ты еще помнишь, как все началось? Хотя, даже если твои воспоминания ободряюще свежи, вряд ли мы можем рассказать друг другу одну и ту же историю. В этом цель моего письма. Я должен изложить тебе нашу историю, нашу правду. Я хочу, чтобы хоть один живой понял нас.

Это был не вирус, как вы думаете. Это была бактерия. Обычная безвредная бактерия, которая живет в телах живых вместе с сотнями других видов бактерий. Она отвечает за что-то там в пищеварении, за расщепление чего-нибудь питательного в однозначно полезное. От нее даже не было лекарств, потому что это добрая и нужная бактерия, с которой не надо бороться.

А потом произошла та уникальная вспышка на Солнце. Гигантское облако плазмы обрушилось на нашу планету и пробило озоновый слой. Он защищает нас от вредных излучений. Озон поглотил бо́льшую часть солнечной радиации, но не справился с каким-то небольшим частотным диапазоном, и радиация в этом узком диапазоне прожгла Землю насквозь. Мы все попали под нее. Северное сияние тогда длилось три дня, и об этом успели написать газеты. Три солнечных дня, которые изменили мир.

Радиация вызывает мутацию. Сложная радиация вызывает сложную мутацию. Солнечный поток не тронул людей. Но та самая бактерия в человеческих желудках необратимо переродилась и начала вырабатывать уникальный мутагенный белок. Белок стал накапливаться в организмах, и, когда его содержание достигло критического значения, случилось Это. Миллиарды людей почти одновременно впали в кому, которая тоже длилась три дня.