Под знаком кометы - [97]

– Вы совершенно правы, мой добрый Альфред! – выкрикнул Вильгельм. – Вы можете себе представить, какую цену для реакции на угрозу могут составить один или два дня, в том случае, если этих дней всего три? Но угроза падения астероида и вычисление его места будет заботой профессора Архенгольда, а вы, Альфред, займетесь другим делом. Я хочу, чтобы вы как следует рассмотрели вблизи русские линкоры-убийцы, которые при минимальной цене и водоизмещении имеют максимальную эффективность – чего только стоит одна экономическая скорость, равная максимальным ходам броненосцев предыдущего поколения. Вы помните, как год назад русский «Гангут» промчался мимо нас на скорости, присущей скорее крейсеру-скауту или эскадренному миноносцу? Если мы будем биться с янки на их заднем дворе, нам тоже понадобятся подобные корабли, лучшие из лучших, способные своими залпами нашинковать в лапшу любое количество броненосцев предыдущего поколения, одновременно уклоняясь от ответных ударов, а потом, отряхнувшись, вернуться в свой порт для косметического ремонта и перезарядки боекомплекта. Это важно для нашей Империи, очень важно!

– Я это понимаю, мой кайзер, – вяло откликнулся Тирпиц, – но очень плохо представляю себя в роли шпиона.

– Не надо изображать из себя шпиона, мой добрый Альфред, – парировал кайзер Вильгельм, – тем более что это у вас все равно не получится, и в самые интересные места русского линкора вас не пустят. Просто постарайтесь почувствовать эту совершеннейшую боевую машину, чтобы соответствующим образом ориентировать наших кораблестроителей, пребывающих в плену некоторых заблуждений и предубеждений. Не исключено, что ваше наблюдение за поведением корабля, построенного с учетом знаний будущего, будет важнее наблюдения профессора Архенгольда за кометой. Астрономические явления, даже такие катастрофические, преходящи, и только война с политикой вечны.

– А вот тут, мой кайзер, вы совершенно правы – кивнул Тирпиц. – У меня тоже есть сомнение, что проект «G.7.b»[37] после завершения постройки будет лучше несчастного британского «Дредноута», с большим шиком обставленного русскими по всем статьям. Получится, что мы потратим сто пятьдесят миллионов марок золотом, а взамен приобретем четыре корабля, которые будут уступать вероятному противнику во всем, кроме бронирования, да еще качества изготовления. Но в бою это будет для нас слабым утешением. Я уже говорил вам, что самое большое наше счастье в том, что после присоединения к Брестскому альянсу нам не придется драться против русских зубастых монстров. Даже наши новые, еще не построенные линкоры существенно уступают русским кораблям в скорости хода и дальности стрельбы, а потому в бою они были бы расстреляны с безопасного расстояния с той же неумолимой эффективностью, что и французские броненосцы при Минорке.

– Адмирал Фишер, когда планировал постройку своего «Дредноута», рассчитывал стать законодателем военно-морских мод, но Минорка все расставила по своим местам, кто законодатель, а кто жалкий неудачник! – воскликнул кайзер, а потом с беспокойством спросил: – Мой добрый Альфред, вы считаете, что мы должны остановить постройку линкоров неудачной серии и разобрать имеющийся задел? А то как-то не хочется тратить впустую такую астрономическую сумму…

– Я думаю, мой кайзер, что не стоит ставить вопрос столь категорично, – ответил Тирпиц. – Дивизия посредственных линкоров – это все же лучше, чем никаких линкоров, притом, что значительная часть этих денег уже потрачена, и обратно их не вернуть. Один корпус уже спущен на воду, второму до этого осталось меньше месяца, и еще два сойдут со стапелей этой осенью. Но следующая серия линкоров должна быть спроектирована с учетом русского, а не британского опыта. Если бы между нами и русскими было полное доверие, то я просил бы о покупке готового проекта их линкоров-убийц – с тем, чтобы немецкие инженеры смогли его по возможности улучшить и приспособить под наши требования. В противном случае нам придется до всего доходить своим умом, частично полагаясь при этом на промышленный шпионаж.

– Мой добрый Альфред, на промышленный шпионаж можно не рассчитывать, – махнул рукой кайзер, – режим на верфях в Петербурге просто драконовский. Наших шпионов там ловят десятками, солят и отправляют в Берлин в бочках, будто сельдь. Ха-ха-ха-ха, шутка! А если серьезно, то русская имперская безопасность – это какое-то Божье наказание. Подобраться к секретам моей кузины Хельги у наших агентов еще получается, а вот скрыться с добытой информацией – уже нет. Говорят, что в Петропавловской крепости есть специальная печь, где пойманных шпионов сжигают, а пепел потом высыпают в Неву. Ха-ха-ха-ха, еще одна шутка! Впрочем, о русской имперской безопасности и ее начальнике полковнике Мартынове много чего говорят, но никто, кроме самого герра Мартынова, не знает, что из этого правда, а что вымысел, домысел или преувеличение. Пожалуй, ты, побывав на борту этого корабля как официальное лицо, узнаешь о нем больше, чем наши лучшие шпионы.

10 июня 1908 года. 17:10. Великобритания, Лондон, Белая гостиная Букингемского дворца.