Под зелеными сводами - [23]

Мэдди представила себе возможное развитие событий. Теперь она чувствовала каждое прикосновение острее. Как и прошлой ночью, она откинулась на одеяло и просто расслабилась. Но все замечательные, опасные ощущения оборвались, как только Линк закончил обрабатывать ее ноги и убрал все в косметичку. Встав с одеяла, он подошел к костру, сломал несколько длинных веток и бросил их в огонь.

Мэдди попыталась сесть. Воздух был холодным, но от костра веяло теплом. Между ними повисло молчание. Мэдди нервничала.

Удовольствие от прикосновения Линка взволновало се, и она боялась разочароваться.

— Эта холодная гордячка, только употребляя валиум, может справиться с любой опасностью?

Первой ее реакцией на этот вопрос была злость, но секунду спустя она взяла себя в руки. После того, как он привел в порядок ее усталые ноги второй раз, можно было простить ему многое. У нее было ощущение, что о ней наконец хотят позаботиться, и это согрело ей душу. Согрело сердце.

— Может, так и было бы, если бы я была наркоманкой, — твердо заявила Мэдди, но внутри у нее все дрожало.

— Ты уверена?

От взгляда, которым одарил ее Линк при этих словах, ей стало не по себе, и неожиданно у нее вырвалось признание:

— Валиум мне выписали лишь на выходные. — Помолчав, она раздраженно добавила:

— Если бы ты потрудился и прочел все, что написано на этикетке, то узнал бы, что там всего шесть таблеток.

Линк ухмыльнулся.

— Что же ужасного предстояло тебе в эти выходные до того, как мы отправились в наш поход?

Юмор, с которым это было произнесено, немного успокоил се. Наверно, ничего страшного не произойдет, если она кому-нибудь об этом расскажет. Может, ей даже полегчает, если она расскажет Линку. Его комментарии скорее всего разозлят ее, а злость всегда помогала ей преодолевать боль.

— Я собиралась… познакомиться с новой семьей моей матери.

Она говорила так, чтобы до Линка дошло значение для нее каждого слова.

Линк смотрел на нее с пониманием, а на ее глаза тем временем наворачивались слезы. Растерянная и напуганная своей откровенностью, она с трудом переборола желание просто завернуться в одеяло и расплакаться.

— Когда ты последний раз виделась с матерью?

Этот вопрос привел ее в замешательство. Она сделала вид, что поправляет одеяло. Перед глазами все поплыло, и слезы уже невозможно было сдержать. Хорошо, что в этот момент он не видел се лица.

— Мэдди?

Одно это слово — или может быть то, с какой нежностью Линк его произнес, — заставило слезинку упасть с ее ресниц на одеяло. Шмыгнув носом и попытавшись взять себя в руки, Мэдди поняла: Линк видит, что она плачет.

— Что тебе нужно? — Это прозвучало настолько резко, насколько позволял дрожащий голос. Она снова шмыгнула носом, но чуть тише, чтобы Линк не услышал.

— Значит, давно. — Что-то в голосе выдавало его, казалось, он уже знал, что она не виделась с матерью много лет.

Это лишний раз подтвердило ее догадку, что все в Коултер-Сити сплетничали о ней за ее спиной.

Она была богата, могла купить все, что хотела, но не могла пресечь слухи. В ней видели несчастного, нежеланного ребенка, который вырос, стал богатым и красивым, но не перестал быть несчастным. Только некоторые сочувствовали ей, большинство — нет, но все без исключения старались быть с ней приветливыми, потому что у нее были деньги.

Став взрослой, она никого по-настоящему не любила, никем не дорожила. Деньги научили ее ценить материальные блага, но не человеческие качества.

— Да, милая, тебе пришлось непросто. — Эти слова врезались ей в сердце. Голос Линка звучал где-то за ее спиной. Она повернула голову и охнула, увидев, как близко его лицо. Его голос вновь зазвучал нежно и ласково. — Я позабочусь обо всем.

Сердце ее бешено колотилось в груди, по телу пробежали мурашки.

— Не стесняйся.

Она привстала и села на корточки. И тут же ее пронзила боль в ногах — их свело судорогой. Она перестала плакать и, прикусив губу, вытянула ноги, сев на одеяло. Мэдди стало стыдно, что она плачет вот так открыто, но слезы, которые катились по щекам, свидетельствовали о том, что в ней есть что-то человеческое, чего она не испытывала много лет.

Линк присел рядом и вновь взял в руки ее лодыжку. Она прикусила губу сильнее, когда он поднимал се ногу, но, когда начал массировать ее усталые мышцы, ощутила облегчение.

Через пару минут боль утихла и судорога прошла. Линк все еще массировал ее ногу. Его прикосновения творили чудеса. Если бы только она могла сказать ему об этом. Мэдди вновь попыталась расслабиться. Его прикосновения были просто божественны — приятные, расслабляющие, такие желанные… Она вдруг снова почувствовала себя бесконечно одинокой… и в то же время ей было очень хорошо.

Мэдди решила, что ей нужно немедленно встать и прогуляться. Может, так она сумеет сдержать себя и не дать волю чувствам. И тогда… надежда на что-то большее, встрепенувшаяся в душе, растает, как прекрасный сон.

Мэдди не смотрела на Линка, а разглядывала звезды на темном небе над головой.

— Расслабься, иначе опять ногу сведет.

Она не могла последовать его совету. Наоборот, была напряжена, так как он затронул чувства, которым она пыталась противостоять. Мэдди была слабой, и побороть себя ей не удавалось. Что бы ни случилось дальше, она рисковала.