Под волнами Иматры - [32]
Кобылкин уже на ходу озабоченно покачал головой.
Отдельным коридором, соединявшим его кабинет в квартире с другим, Мефодий Кириллович и Пискарь перешли в этот последний. Тут их уже ожидал второй любимец Кобылкина – Савчук.
– Привести скорее! – приказал Кобылкин, усаживаясь за стол.
Минуты две спустя, в кабинет был введен под конвоем тот самый мастеровой, который накануне пьянствовал с несчастным Кондратьевым. Мефодий Кириллович устремил на него пристальный и испытующий взор. Тот выдержал его, не сморгнув. Ничего особенного в этом человеке не было. Одет он был в обычную блузу рабочего, был порядочно грязен, а лицо носило заметные признаки недавнего пьянства.
– За что же меня взяли? – заговорил вдруг он. – Кажись, веду себя скромно, ни в каких таких делах не замечен. Ежели пью, так на свои…
– А ты кто сам-то такой будешь?
– Я?
Мастеровой словно удивился такому вопросу.
– Ну да, кто же еще? Ведь тебя я спрашиваю, а не другого кого.
Мефодий Кириллович в ожидании ответа так и впился глазами в допрашиваемого.
– Да я – московский мещанин Николай Никитин, вот кто я, – услыхал он ответ.
– Паспорт в порядке?
– Ну, еще бы не в порядке быть! Разве я здешнего обыкновения не знаю?!
– С собой он? Покажи тогда…
– А зачем? Тоже потерять могу, когда в загуле. На квартире паспорт.
– Где работаешь?
– Теперь-то без работы… А то у Вестингауза был… Меня тамошний инспектор, Андрей Андреевич, превосходно знает. А живу я на Боровой улице. Как работал, так к заводу ближе.
– Проверить! – приказал Кобылкин.
Он опять устремил свой взор на Никитина. Тот был совершенно спокоен и во все глаза глядел на Мефодия Кирилловича.
– Так за что же меня забрали-то? – первым спросил он. – Я тоже законы знаю. Нешто можно так людей забирать без всякой вины?
– Погоди!… Что ты делал сегодня?
Никитин вдруг, видимо, сконфузился и, весь потупившись, совсем тихо произнес:
– Шапку да сапожонки пропивал… Гулял на них, значит.
– А ночью?
– Что ж ночью? Ночью, известно что – спал. А вот из-за вчерашнего у меня и сегодняшнее вышло, – вдруг изменил стыдливый тон на веселый Никитин. – Вчера-то я знакомца повстречал, чтоб ему пусто было.
– Кого?
На этот вопрос Никитин ответил совершенно спокойно, без малейшего признака смущения:
– А тут один… На машине служит сцепщиком; его, значит, встретил…
– Как зовут этого твоего знакомого?
– Кондратьев, Лешка. Ну, уж и утроба! Читали, поди, про него? Змею-то еще он увидел…
– А, вот кто такой! Что же вы с ним делали?
– Да известно что, пили… утроба он, говорю. Очень уж он интересно про змею рассказывает. Черная, говорит, такая, головка маленькая и шипит… Ну, я его угостил по-приятельски.
– А потом?
Мефодий Кириллович с замиранием сердца ждал ответа.
– Да потом его черед пришел угощать, – услыхал он, – у меня-то финансы все вышли; он, Лешка-то, говорит: „Посиди малость, я к бабе домой сбегаю, схлопочу!“ Убег, так я его и не дождался, только даром на него свою собственность стравил…
– Ты хорошо знал Алексея Кондратьева?
– Не то чтоб очень хорошо, а так, встречались… Меня на машину с завода посылали, когда поправка была, ну и познакомились…
– Так ты, Николай Никитин, говоришь, что ушел, не дождавшись его…
– Вот, вот! Сидел я, сидел… Холодно да сыро, а пальтишки-то у меня нет. Ну, думаю, не пустила баба Алеху, так и ждать нечего. Посидел еще малость и ушел.
– Был кто-нибудь еще с вами? Говори правду, не скрывай ничего.
– Ни живой души, только он да я; так и угощались моим добром оба-два.
– За что тебя взяли?
– Да вот я об этом который раз уже спрашиваю у вас. Сижу я в чайной тихо, мирно, благородно, никого не трогаю, рассказываю, что Лешка мне вчера про змею болтал, да сержусь на него за угощение мое, тут меня цап-царап и сюда. Нешто так возможно?
Мефодий Кириллович положительно не знал, что ему и думать. Тон Никитина был правдив, говорил он совершенно спокойно, без всякого волнения, так что трудно было заподозрить его в неискренности.
Вошедший агент подал справки о Никитине. Все, что говорил он о себе, оказалось верным.
– А знаешь ли ты, – вдруг спросил, отложив в сторону бумаги, Кобылкин, – знаешь ли ты, Николай Никитин, что Алексей Кондратьев найден сегодня утром мертвым?
– Лешка-то? Да что вы, господин… Когда же это он? Ведь, говорю, вчера я с ним…
Удивление так ясно слышалось в тоне голоса Никитина, что Кобылкин невольно для самого себя подумал:
„Нет, и этот тут ни при чем!“
– Да как же это так? – продолжал удивляться Никитин. – С чего это он? Жив и здоров был!… Ах, Лешка ты, Лешка!… Вот штуку-то выкинул…
Никитин истово перекрестился.
– Царство небесное!
– Мы думали, что ты, которого последним видели с Кондратьевым, расскажешь нам что-нибудь о нем.
– Да что же? – как будто испугался мастеровой, и этот вполне естественный в его положении испуг еще более подтвердил его искренность. – Я и то все рассказал… При чем же я-то, коли он помер?
– Тебя никто и не винит. Мы только спрашиваем тебя.
– Жаль знакомца, жаль, – качая головой, произнес Никитин, – а только я тут ни при чем. Пили мы, действительно, вместе, а чтобы умирать – ни-ни…
При этих последних словах Кобылкин вдруг насторожился: в них ему послышалась деланность.
В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».
В книгу включены три романа известного русского писателя начала XX века А.И.Красницкого (1866-1917), которые увлекательно расскажут о призвании варягов на Русь, об их взаимоотношениях с русичами и о многочисленных походах и сражениях: «В дали веков», «Гроза Византии», «Красное Солнышко».В качестве приложения в книгу включены очерк Д.Мордовцева «Русские исторические женщины» и «Сага об Эймунде».
В том включены романы А. И. Красницкого (Лаврова) «В дали веков» и Г.Ф. Петреченко «Рюрик», рассказывающие о жизни «первого самодержца российского» (Н. М. Карамзин). Написанные в разное время, с разных позиций, романы удачно дополняют друг друга и помогают читателю наиболее полно представить личность Рюрика.
Роковая, преступная тайна лежит в основе трех увлекательных романов популярного русского писателя А. И. Красницкого (1866-1917).В центре Петербурга, в собственной квартире, ночью зверски убит известный делец. Перед этим в гостях у него был таинственный незнакомец („Воскресшая душа“).Приподнять таинственную завесу, раскрыть все эти преступления помогает несравненный Мефодий Кобылкин, всесведущий и вездесущий, «ищейка по призванию», как и англичанин Шерлок Холмс, француз Мегрэ, бельгиец Пуаро и другие знаменитые сыщики.
В книгу вошли два романа автора — «Белый генерал» и «Под русским знаменем», повествующих о героизме и подвигах одного из выдающихся полководцев — Михаила Дмитриевича Скобелева. От полной опасных приключений службы молодого военачальника в туркестанских песках Средней Азии до блистательных побед талантливого генерала в войне за освобождение балканских народов от турецкого владычества. Эти и другие свершения Скобелева, их значение для России по разным причинам в течение длительного времени неоправданно замалчивались.
«В тот же миг тяжелая секира Рюрика опустилась. Послышался стон и чье-то тело тяжело рухнуло на землю.– Изменник, предатель – своих бьет! – заревела толпа.Рюрик ничего не слышал. Он мельком кинул взгляд и увидел около себя ярлов Аскольда и Дира. Лица юношей горели восторгом. Они, очевидно, вполне разделяли взгляды своего вождя».В реках крови рождалась российская государственность. Кровь славян и кровь викингов смешалась так, что до сих пор не утихают споры: кем был Рюрик? Откуда пошла русская земля? Захватывающие романы Александра Красницкого отвечают на эти вопросы.Для всех ценителей исторической и приключенческой литературы.
Третий роман из серии «Кавказский детектив, XIX век». Дом Мирза-Риза-хана был построен в 1892 году возле центрального парка Боржоми и очень органично вписался в городской пейзаж на фоне живописных гор. Его возвели по приказу персидского дипломата в качестве летней резиденции и назвали Фируза. Как и полагается старинному особняку, с этим местом связано множество трагических и таинственных легенд. Одна из них рассказывает про азербайджанского архитектора Юсуфа, который проектировал дом Мирза-Риза-хана.
Второй детектив с участием Николая Александровича де Кефед-Ганзена и Аполлинария Шалвовича Кикодзе. Приключения на Кавказе, в Лондоне, Палестине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Молодой белорусский историк Мечислав неожиданно находит ценный предмет – серебряную капсулу времен последнего польского короля и великого князя литовского Станислава Августа. Во время плена в одном из своих замков, король спрятал артефакт, поместив в него записку с загадкой, разгадать которую вместе с друзьями, Викой и Владимиром, берётся Мечислав. Им удается выяснить, что монарх был членом организации масонов, но в это время в расследование начинают вмешиваться незнакомцы… Книга основана на реальных фактах.
Перед вами — история «завещания» Тициана, сказанного перед смертью, что ключ к разгадке этого преступления скрыт в его картине.Но — в КАКОЙ?Так начинается тонкое и необычайное «расследование по картинам», одна из которых — далеко «не то, чем кажется»...
В книге В. Новодворского «Коронка в пиках до валета» рассказывается об известной исторической авантюре XIX века — продаже Аляски. Книга написана в жанре приключенческо-детективного романа.Аляска была продана США за 7200000 долларов. Так дешево?.. Да нет! — гораздо дешевле, если сосчитать, сколько человеческих жизней, сколько сил стоила она России! А, пожалуй, и не так дешево, если принять в расчет, сколько кроме этих 7200000 долларов рассовало американское правительство по карманам разных «влиятельных» особ, стоявших на разных ступенях царского трона.