Под властью пугала - [4]

Роман завершается трагической страницей в истории Албании — днями национального унижения, когда предательство правящих классов привело страну к итало-фашистской оккупации. Однако день 7 апреля 1939 года стал и днем начала национально-освободительной борьбы. Героическое сопротивление албанского народа в годы второй мировой войны внесло свою лепту в великую битву народов против фашизма, возглавленную Советским Союзом. 29 ноября 1944 года Албания завоевала свободу, и перед ее народом открылся путь строительства нового, социалистического общества. С мрачным миром феодально-буржуазной реакции, о котором так убедительно и с таким гневом рассказывает Мичо Каламата, было покончено навсегда.

Н. Смирнова

ЕГО ВЫСОКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО

I

Автомобиль остановился у высоких решетчатых ворот президентского дворца.

Двое часовых в красных мундирах с черной оторочкой встали по стойке «смирно» и, вскинув длинные винтовки, неумело взяли «на караул». Придерживая волочащийся по земле парадный палаш, к машине подбежал офицер. Он распахнул дворцу и приложил руку к феске с огромным орлом, над которым колыхался великолепный султан из конского волоса.

Из открытой дверцы автомобиля сначала показались лакированные необычайного размера туфли, затем ноги, длинные и тонкие, как ходули, беловолосая голова, похожая на пук шерсти, какую обычно прядут пастушки, и наконец перед офицером выпрямилась долговязая фигура сухого, как пастуший посох, старика.

— Пожалуйста, ваше превосходительство, — обратился к нему офицер по-французски. — Господин президент ждет вас.

Его превосходительство оскалил зубы, изобразив улыбку, водрузил на голову черный цилиндр и последовал за офицером, четко печатавшим шаг по мощенной гравием аллее дворцового парка. Его превосходительство попробовал было идти с ним в ногу, но тут же оставил эту затею и засеменил дальше, с любопытством оглядываясь по сторонам. Он заметил, что парк полон гвардейцев: то тут, то там из-за розовых кустов вдруг появлялись часовые, словно вырастая из-под земли. Они вытягивались в струнку и отдавали честь. В ответ его превосходительство небрежно касался цилиндра белыми перчатками, зажатыми в правой руке.

Неожиданно они столкнулись чуть ли не нос к носу с двумя часовыми, которые растерянно попятились и застыли неподвижно. Рука его превосходительства уже потянулась было к цилиндру, как вдруг он заметил на лице часового постарше улыбку, что явно нарушало воинский устав президентской гвардии. Его превосходительство, остановившись, протянул солдату руку.

— Здравствуйте! — с трудом выговорил он по-албански, потом добавил на английском языке: — How do you do?

Гвардеец сжал его руку в своей и, сильно тряхнув, пробормотал:

— Здравствуйте, господин посланник.

Офицер тоже остановился, круто повернулся и сердито взглянул на часовых, однако лицо посланника выражало неподдельное удовольствие.

— Пожалуйте, ваше превосходительство, — снова сказал офицер и, так же печатая шаг, двинулся дальше.

Проводив их взглядом, часовой помоложе спросил того, что постарше:

— Кто это?

— А ты не знаешь?

— Нет.

— Это Джейриз.

— Дериз?

— Какой Дериз, что ты мелешь! Эх ты, дубина! Это господин Джейриз, английский бей.

— Английский бей?

— Ну да, друг нашего паши.

Тем временем сэр Джон Джейриз, кавалер шотландского рыцарского ордена и кавалер ордена Бани Второй степени, шагал за офицером, не отрывая взволнованного взгляда от президентского дворца, походившего, как ему казалось, на крепость. И в самом деле, недоставало лишь рва с водой, чтобы дворец, обнесенный высокой стеной с бойницами, приобрел вид настоящей средневековой цитадели. Повсюду часовые, полно солдат и офицеров.

Сэр Джейриз много раз бывал в этой крепости и спокойно обошелся бы без провожатого, он даже с закрытыми глазами нашел бы кабинет президента. Но пусть все будет так, как положено!

У подъезда навстречу им бросился старший адъютант президента, красавец в блестящем мундире, расшитом золотыми галунами и с красно-черной перевязью на груди. Сопровождавший англичанина офицер отдал честь, щелкнул каблуками и удалился. Старший адъютант не успел вымолвить ни единого слова приветствия высокому гостю: на площадке появился сам президент республики.

В коричневом костюме, ладно облегающем его стройную, высокую фигуру, он по-спортивному легко сбежал по ступеням.

Сэр Джейриз на мгновение застыл в изумлении. Он хорошо знал президента, и уж ему-то было известно, как педантично тот следовал правилам протокола. Рассказывали, что с тех пор, как его провозгласили президентом, он окружил себя поистине королевской пышностью и так вознесся, что даже самых высокопоставленных иностранных персон принимал в своем кабинете сидя, неукоснительно соблюдая правила протокола, прямо как наследственный монарх или глава какого-нибудь крупного государства. А вот сейчас, для него, сэра Джейриза, старого друга, он сделал исключение, без всяких церемоний сам вышел навстречу с обнаженной головой, с радушной улыбкой, протянув для рукопожатия руку. Такой прием очень польстил сэру Джону, пощекотал его самолюбие, но только на какой-то миг: он тут же вспомнил, что это не официальный визит, а сугубо частная встреча. Так что, приветствуя старого посланника не как представителя его величества короля Великобритании, а как своего друга, президент и в самом деле придерживался протокола. Он просто выполнял обязанности хозяина дома, вот и все!