Под тропиком Козерога - [143]
Хотя волшебные времена давно прошли, человек при совершении обрядов вновь погружается в «волшебство» и причащается вечности. Люди разыгрывают церемонии наподобие той, что мы наблюдали, именно с целью прикоснуться к таинству. Но ритуалы служат и другим целям: люди хотят умилостивить гурувари и тем самым преумножить число их тотемических животных. Иногда на церемонию собирают юношей, только что прошедших обряд инициации, — обучают их песням и приобщают к таинству, Если ритуал проводят без «новеньких», это значит, что мужчины хотят укрепить единство клана со своим тотемом.
На церемонии со змеем мы познакомились с Тимом, одним из самых молодых мужчин в группе. Пел он с упоением и страстью, а его горящие глаза неотрывно следили за движениями танцора. После представления мы заговорили с ним. Выяснилось, что у Тима богатое прошлое — во время войны он служил в армии и водил грузовик. Редкая профессия для вальбири. Тим много раз пересекал Северную территорию по Асфальту, бывал в Дарвине и Алис-Спрингсе. Ему даже довелось летать на самолете. Теперь он работал в лагере водителем грузовика. Он был хорошо знаком с образом жизни белых, но ничто из увиденного не ослабило его преданности древним богам. Он со страстью рассказывал о церемонии, раскрывая всю ее важность. Затем Тим пригласил нас посетить священную скалу, где змей впервые выполз на землю.
Мы отправились туда на «лендровере». К нам присоединились Чарли и еще двое стариков; Тим показывал дорогу. Мы въехали в долину, расположенную в восемнадцати милях от лагеря. В дальнем конце поднималась скала с ровной стеной.
— Вот, — сказал Тим, указывая на скалу, — это волшебное место. Здесь живет змей Яррабирри.
Свежей краской на стене была нарисована змея. Она была белого цвета с красной каймой. Изображение тянулось метров на десять параллельно земле.
— Это дом Яррабирри, — приглушенным голосом повторил Тим, — поэтому мы нарисовали его здесь.
— А где теперь его дух? — спросил я.
— Здесь живет. — Тим указал на низкую пещеру под головой нарисованного змея. — Видишь дыру? Это и есть дом Яррабирри. Увидеть его нельзя, потому что это дух. Но он все равно там, мы много раз видели его следы.
— А это что? — спросил я. Мое внимание привлекли подковки, окаймлявшие змею сверху и снизу.
— Это мы, черные люди.
Он объяснил мне значение остальных рисунков. В одном месте виднелись отпечатки лап динго, путь его прародителя пересек в этом месте путь Яррабирри. Чуть дальше были нарисованы ромбовидные питоны — дети Яррабирри. Из расщелины над пещерой Тим вытащил несколько длинных досок, похожих на гигантские трещотки, с резным узором из концентрических кругов, волнистых линий и дуг.
— Эти знаки показывают все сотворенное Яррабирри. Их мы рисуем на людях перед церемонией. Так велит закон, закон Яррабирри. У вас есть книги, а у нас — вот это. Сюда приходят молодые, смотрят на эти знаки и учатся закону Яррабирри, Когда-то племя Яррабирри жило повсюду в этой стране. Скоро так будет опять. Вальбири снова станут самыми главными людьми, и закон Яррабирри победит.
Тим говорил со всей страстью, на какую был способен, его глаза светились фанатическим блеском. Для Тима Яррабирри символизировал старые времена, когда его гордый народ был властелином пустыни и никто не мог прийти туда без их согласия.
Пока мы беседовали, Чарли с остальными направился к другому краю скалы. Достав стоявшую возле камня банку с белой охрой, он нанес на скалу ряд точек.
— Волшебные копья, — пояснил он.
Яррабирри научил первых людей делать копья.
Закончив рисунок, Чарли подошел к другой расщелине, тщательно замаскированной веточками, и вытащил пять-шесть совершенно гладких камней. Один из них, самый длинный, был языком прародителя динго. Остальные принадлежали змею. Чарли потер красным камешком по поверхности глыбы песчаника; судя по ее форме, она давно служила этой цели. Мужчины стряхнули красный порошок себе на ладонь и размазали его по телу, тихонько напевая. В этот момент они напоминали священников, читающих молитвы. Люди общались с богами. Прошлое вновь ожило. Это было место их тотема. Отсюда двинулись в земной путь их души, и сюда они вернутся после смерти. Мир белых людей сейчас не существовал для них…
Наше путешествие заканчивалось, пора было возвращаться в Лондон. Когда мы добрались до Алис-Спрингса, наша машина окончательно развалилась. Помятая и покалеченная на дорогах пустыни, она нуждалась в серьезной починке; о том, чтобы ехать на ней еще тысячу миль до Дарвина, не могло быть и речи. Мы оставили «лендровер» в гараже, договорившись, что его перегонят в Дарвин после ремонта.
Обратно нас доставил самолет. Внизу проплывала Северная территория, прорезанная тоненькой ниточкой автострады Стюарта. Освоение этого края стоило жизни немалому числу людей. Плантаторы и скотоводы пытались обжить его, но терпели неудачу. Старатели умирали, не добравшись до его подземных кладовых. Джеку Мулхолланду и его соседям-отшелъникам, правда, удалось найти пристанище в уединении Борролулы. Но лишь аборигены способны выжить на этой земле без посторонней помощи. В отличие от белых они не стремятся покорить ее. Они не пытаются приручить ее животных и возделывать ее пески; эта земля и так дает им все необходимое для души и тела. За это аборигены боготворят ее. Боги создали ее скалы и источники, поэтому проложенные между ними тропинки становятся путями паломничества. И, наверное, никто никогда не поймет ее так, как аборигены, — приемля в равной мере и ее красоту, и жестокость.
