Под тенью темной луны - [81]

- Хорошо, уникальным, не буду спорить. Но ты не задала вопрос впрямую. А я на самом деле не знаю, может ли обычный маг пробить блок.

- А серый может?

- Какой? – удивился Ален.

- Серый. Не темный, не светлый, а их смесь.

- Не знаю, - пожал плечами Магистр.

- Но ты можешь.

- Я могу. Но это связано не с используемой магией, а с происхождением. От меня закрыться невозможно.

- Вообще? – не поверила я. – Никому?

- Вообще и никому, - вздохнув, подтвердил Ален.

- Даже Магистру Рейфу?

- Даже ему.

- Ни гхыра себе… - задумалась я. Хорошо это или плохо – всегда знать мысли всех окружающих? Наверное, при всех отрицательных сторонах этого Дара, я бы не отказалась…

- Еще и эмоции, - добавил Ален.

- Эмоции тоже? Что же у тебя за происхождение такое? – поразилась я.

- Со стороны матери. Есть у нее в роду этот Дар.

- Понятно… - протянула я, стараясь совладать с собственными эмоциями и не выплескивать их на Алена. Как же он справляется с этим? Особенно в Школе, где бегает сотня юных дарований, не стремящаяся сохранить все в себе?

- Я умею закрываться. И вообще очень редко злоупотребляю этим. Только в редких случаях.

- Слушай, давай договоримся, - предложила я. – Ты отвечаешь только на те вопросы, которые я задаю вслух. И ты вроде как должен закрываться, а не читать мои мысли?

- С тобой это почему-то не проходит, - признался Ален. – Ни одна защита не срабатывает. Я автоматически прочитываю тебя. Элька, ты не сердишься на меня?

Я подумала. Потом проверила собственные эмоции. И посмотрела на Алена. Он успокоенно улыбался.

- Мне можно не отвечать, да? – проворчала я и по собственной инициативе прижалась к нему. – Я все равно уже давно поняла, что ты пробиваешь блоки, только вот про эмоции не догадывалась. Ты столько раз себя выдал!

- Элька…

- А за это ты… - Я хотела договорить: «расскажешь, что означает «карриэлле», но

ласковые руки, забравшиеся в мои волосы, и мягкие теплые губы, коснувшиеся моего виска, лишили меня дара речи и вообще способности соображать. Легкие щекочущие ощущения, распространившиеся по телу, ввели меня в странное состояние, своеобразный ступор, когда не хочется ни думать, ни шевелиться, просто стоять, отдаваясь невинным ласкам…

- Я расскажу тебе, - пообещал над ухом голос Алена. – Только не сегодня.

- А почему? – Я тут же вернулась в нормальное состояние.

- А потому что сейчас нам надо обсудить, что с тобой делать.

- А можно ничего не делать? – с надеждой воззрилась я на Алена. Тот сурово покачал головой.

- Нельзя. За свои поступки надо отвечать.

- Только прикоснись ко мне, - угрожающе начала я.

- А вроде ты только что не возражала? – удивился Ален. И тут же добавил, не дожидаясь, пока я выскажусь по этому поводу. – В Школе запрещены силовые методы воздействия. Так что твоим наказанием будет разборка шкафа.

- Какого шкафа? – недовольно поинтересовалась я.

- Вот этого. – Ален показал на громоздкий дубовый шкаф в углу комнаты. По внешнему виду казалось, что его не открывали лет сто, а уж что там скрывалось внутри – одному мракобесу известно.

- Так это может гхырову уйму времени занять! – возмутилась я.

- Предпочитаешь чистку картошки до конца года? Магистр Рейф обязательно поинтересуется, чем кончился этот «прискорбный случай».

Картошку чистить не хотелось еще больше, чем разгребать шкаф.

- Мне можно не говорить, что я думаю по этому поводу, да? – уточнила я.

- Можно не говорить, - великодушно согласился Ален. – Завтра после лекций, адепт Элиара, жду вас здесь.

В шкафу не оказалось ни чучела нетопыря в натуральную величину, ни таинственного магического артефакта, на что я втайне надеялась. Он весь был забит книгами, фолиантами, гримуарами, свитками, разрозненными листками и прочим окололитературным мусором. Открыв с помощью Алена тяжеленные дверцы с искусной резьбой на них (судя по ней, шкафу было минимум лет четыреста), я с трудом поймала вывалившиеся из него бумажки и куски пергамента. Магистр, с некоторым сочувствием посмотрев на меня, быстро удалился под явно надуманным предлогом. И я осталась разгребать завалы.

Через полчаса я пришла к выводу – мои предположения были ошибочны. В этот шкаф никто не заглядывал со времени переезда Школы в Вийск, то есть лет эдак сто пятьдесят. Мне попадались контрольные по неестествознанию для первого курса, написанные неровным детским почерком с огромным количеством ошибок. Я долго расшифровывала, что означают слова «кемора» и «мафго», и, в конце концов, пришла к выводу, что это «кикимора» и «мавка». Там были учебники по травоведению, зельеварению, истории магии (с разрисованными портретами архимагов) и, что неудивительно, неестествознанию. Я нашла даже невесть как сюда попавший ветхий от старости и плохого качества бумаги «Арренский вестник» ста шестидесятилетней давности. Я с интересом изучила, с трудом разбирая выцветшие от старости руны, известие о несостоявшемся конце света. Очевидно, пророки во все времена больше всего любили предсказывать апокалипсисы, и с той же частотой эти пророчества не сбывались. Что не могло не радовать, на самом деле. Зато предсказанию о нашествии саранчи на юг Аррении придали мало значения, а оно как раз оказалось верным. Как следствие этого, выросли цены на зерновые и лен. Еще на листке нашлись заметки о появлении дракона в Синих Липягах (он съел пару коров и улетел, но обещал вернуться) и бале в честь королевы Ники с подробным описанием платья венценосной особы. Я прикинула, что мое собственное, которое обещал сшить Саватий, должно быть не хуже, и, воодушевившись, с удвоенной энергией продолжила разбирать шкаф, без сожаления отложив газету в кучу, предназначенную на выброс.