Под тенью лилии - [318]
Однако, если китайские мудрецы считали, что если «вы решили добиться бессмертия, вы должны быстро уничтожить все болезни, дремлющие в теле»[140], то Элиаде, великий знаток мистических учений (его перу принадлежат такие трактаты, как «Йога. Бессмертие и свобода», «Кузнецы и алхимики», «Патанджали и йога»), в своих «Les trois Graces» предлагает совсем иную постановку вопроса: Адам и Ева, будучи в раю, периодически регенерировались, т. е. омолаживались, за счет неоплазии, безостановочного разрастания клеток; если бы не оказавшийся смертельно ядовитым плод с древа познания добра и зла, человеческое тело не утратило бы секрет периодического самообновления. «Теперь же, если тело во внезапном необъяснимом порыве „вспоминает“ и пытается повторить забытый процесс, разрастание клеток идет вслепую и дает злокачественную опухоль…»
Обуздать этот слепой и страшный порыв, направить его в русло бессмертия (вспомним герметическое выражение «повернуть вспять воды Иордана») — такую задачу поставил перед собой гениальный медик Аурелиан Тэтару, погибший при загадочных обстоятельствах на карпатской турбазе, — об этой кончине беседуют в начале рассказа три его друга, о подробностях этой трагедии допрашивают их срочно прибывшие на место происшествия сотрудники секуритате. Не буду напоминать детали клинического эксперимента, в результате которого были возвращены к жизни, буквально воскрешены «три грации», три старухи, пораженные раком; вряд ли нужен и пересказ приемов той медико-полицейской акции, что привела в конце концов к прекращению небывалого опыта: доктора Тэтару перевели в Джулешты, его лабораторию расформировали, запасы сыворотки уничтожили, рукописи сожгли… Такого рода произвол памятен нам хотя бы по событиям, последовавшим за печально знаменитой сессией ВАСХНИЛ 1948 года.
Важно другое. Ограничься автор полуфантастическим сюжетом о небывалом научном открытии, приведи он еще несколько фактов касательно нелегкой судьбы румынских ученых в пору диктатуры Чаушеску, мы имели бы еще один текст, скроенный по модели «Пелерины». Но Элиаде, сохраняя верность своим научным теориям, политическим убеждениям и общему духу своих художественных произведений, никогда не повторялся в приемах, не проигрывал дважды уже прозвучавшие мелодии. «Les trois Graces» — диковинная вещь, в которой сплавлены черты психологической новеллы, кратких тезисов дерзкой научной гипотезы, экскурса в область мифологии, заметок по истории религии, а также — из песни слова не выкинешь — политического памфлета. В начале статьи я вскользь упомянул о том, что настоящими героями Элиаде нужно считать не реальных людей, а их символико-мифологические прототипы. Автор учит нас, «как на лету схватывать условный язык под камуфляжем обыденного», как сквозь замутненное стекло мирского прозревать священное.
Ведь пациентки доктора Тэтару — это и в самом деле три грации, три хариты, богини, олицетворяющие бессмертное, вечно юное, самообновляющееся начало бытия. В древней Элладе их звали Евфросина («благомыслящая»), Аглая («сияющая») и Талия («цветущая»). У Элиаде они носят имена Евфросина-Фрусинель, Италия (и Талия) и Аглая. После не доведенного до конца лечения одна из них гибнет в автокатастрофе, вторая эмигрирует в Штаты, а третья — Фрусинель — остается в Румынии, где из года в год, как бы повторяя за солнцем его путь от Купальской ночи, ночи духов, когда все в природе цветет и молодеет, до зимнего солнцеворота, осенью, а тем паче зимой выглядит старуха старухой, а к весне что ни день наливается юными соками. Так сбывается предсказание Тэтару, пообещавшего своим пациенткам: «Будете теперь жить, как цветы, вслед за солнышком». В нескольких местах новеллы автор еще больше проясняет (и усложняет) природу Фрусинель, называя ее то вакханкой, то амазонкой, то, наконец, Персефоной-Деметрой, супругой бога мертвых Аида, вынужденной зиму проводить в подземном мире и лишь с наступлением весны возвращаться в мир живых: «пять-шесть месяцев в году эта вакханка обречена жить семидесятилетней старухой», чтобы в колдовскую ночь летнего солнцестояния вновь стать юной и прекрасной. «Их три, — думает один из героев рассказа, — но они — одно. Одно тело, хотя каждая — сама по себе. Совершенная, первозданная красота. Нельзя было назвать их лучше…» Три грации, но в то же время одна богиня, Персефона-Деметра, покровительница мертвых и живых, древняя учредительница Элевсинских мистерий, в которых «символизируется вечность души и ее вечное превращение в смене рождения и смерти. Душа ведет свое начало от бессмертного, от Деметры. Но она увлекается преходящим и сама становится причастной судьбе преходящего. Она вкусила от плода в преисподней: душа человека насытилась преходящим и поэтому не может долго пребывать на вершинах божественного. Она должна постоянно возвращаться в царство преходящего. Деметра — представительница того существа, от которого возникло человеческое сознание; но это сознание надо мыслить таким, каким оно могло произойти благодаря духовным силам земли. Таким образом, Деметра есть изначальное существо земли; и одарение ею земли семенными силами полевых плодов указывает еще на иную, более глубокую сторону ее существа. Это существо хочет даровать человеку бессмертие»
