Под сводами бури - [5]

Девушка просто стояла и смотрела на восход. Она услышала слова магистра, и ей стало немного стыдно из-за того, что она могла так подумать про Данте. Калья погрузилась в себя и думала, что можно делать дальше. Ей надоело прятаться всё это время. Сначала Великая Пустошь, потом этот остров. Девушка не могла вынести того, что кто-то ради неё или во имя её спасения гибнет наобагрённых полях сражений бесконечной войны. Только вчера все справляли тризну по славно погибшему Титу. Он был едва ли не братом для большинства членов ордена и вот мужчина погибает, сражаясь за девушку, которую никогда не знал. Калья не могла этого вынести, и ей на душу ложился этот груз, гложа тяжёлой виной за смерть.

– Может, мы сможем уйти?

В голосе девушки магистр уловил нотки мольбы, словно она, задав вопрос, слёзно умоляла покинуть это место. Но магистр остался непреклонен:

– Нет, госпожа Калья. Эта игра длится слишком долго для того, чтобы её прекратить. Вы последняя надежда для граждан Империи и не вам убегать. Да и не можете вы провести всё свою жизнь в бегах. Рано или поздно, это должно закончиться. Так пускай, конец будет гордым, под залпы тысячи орудий, а не в подворотне, как у крыс.

Звучание голоса Данте было всё таким же холодным, безэмоциональным и сухим, как завывание вьюги. Но смысл этих слов, их суть дошли до ушей и души девушки. Она поняла, что вечные бега ничего не изменят, но в то же время, в её мозге промелькнула мысль, что не только достопочтенная гостья, но и инструмент для воплощения целей магистра. Буквально на мгновение в её светлую голову, закралась эта мыслишка, став разъедать душу.

Солнце тем временем продолжало свой неумолимый путь. Оно медленно выплывало из-за горизонта и начинало своё плавание по небесной глади. Мрачный рассвет, овеянный утренней колдовской прохладой, постепенно уступал место ясному дню. А магистр всё продолжал говорить, не замечая, как рассвет становится ясным и тёплым утром.

– Так что, госпожа Калья, можете насладиться последними секундами спокойствия. Скоро их не станет.

И во истину. На этом острове за последнее время стало спокойно. Строительные работы по укреплению прекратились, дабы взять короткую передышку и отдохнуть от многолетнего труда. Тренировки солдат на несколько дней были прекращены в связи с магистерским указом о «Печали по ушедшему брату». Остров стал оплотом спокойствия и безмятежности. В своём великолепии, выдержанном в стилях военной архитектуры, смешанной с неоготикой дворца магистра, этот остров утихомирился и некий ореол покоя, недоступный мегалополисам великих стран, повис над этим местом. Установилась самая настоящая «секунда спокойствия».

Да и все члены братской Тетрархии предались не суетливому поиску чего-либо, а спокойствию и миру, хоть на мгновение оставив все прошлые заботы.

Бывший Великий Отец Флорентин погрузился в размеренное изучение древних текстов об этом острове. Он стал часами пропадать в старой библиотеке, построенной ещё Сарагоном Мальтийским, изгрызая своим разумом сотни старых книг и свитков, некогда вернувшихся в моду…

Морс посвятил своё время простому отдыху. Он дал команду своему помошнику – Эштону залечь на дно в Автократорстве и не высовываться, а сам предался банальной лени, оставив все возможные дела в стороне. Сейчас у него не было достойной работы, которой он себя собирался посвятить.

Бывший Верховный Инквизитор Карамазов и Эмилия окунулись с головой в прекрасное чувство, которое доверху души переполняло обоих. Их часто видел Данте, гуляющих по побережью, у фонтана, по прекрасным садам. Магистр часто замечал их держащихся за руки, за милой непринуждённой беседой или страстно целующимися. Эта пара буквально утопала в том чувстве, что источали их сердца.

Каждый пребывал в определённом спокойствии. Каждый устал от вечной войны. Сражения в вонючих канализациях, в раскалённых от солнца и религиозного фанатизма городах Аравийской Конфедерации, в cером от пяты режима Турецком Султанате и вдыхать радиоактивную пыль Великой Пустоши – всё это измотало людей. Они нуждались в той «секунде» спокойствия, что воцарилась над островом.

Даже сама Калья себя тут почувствовала спокойнее и ощутила всю ценность мира, как состояния души. Она могла тут себя наконец ощутить более свободной, не запертой в доме под усиленной охраной… Тут был целый остров.

– Что ж, если это единственный выход. – Нехотя согласилась вдова и расстегнула пальто, так как прохлада отступала, даруя место нагнетающей теплоте.

– Да, моя госпожа, единственный… – Мрачно констатировал магистр Данте и столь же машинно и удручающе добавил. – Наслаждаетесь последними мгновениями спокойствия, ибо у нас его осталось сущая «секунда».

Валерон попытался закончить свою реплику по-лирически, но монотонный тембр голоса, ледяная речь и бесстрастие не дали это ему сделать. Всё выглядело так, словно это произнесла машина.

Девушка решила пойти и попытаться поспать днём. Она уже насмотрелась на прекрасный рассвет, переросший в банальное утро, да и рядом с этим мужчиной ей было неуютно. Она просто повернулась и пошла прочь от берега.