Под сводами бури - [19]

Войска противника шли и вычищали каждый остров, занятый орденом. Они стремились выжечь каждую базу, которая могла бы ударить в спину или продолжить слежение. И всякий пост был обречён. Его сначала утопали в вихре корабельного огня, а затем тщательно зачищая, просматривая каждый уголок горящих руин. И тогда Данте дал приказ о всеобщем отступлении. Те, кто смог спастись от праведного гнева истязателей пришли на последний рубеж обороны с надеждой. И увидев сводки о численности врага, они её не лишились, зная, что вместе с братьями они смогут дать достойный отпор кровавому врагу.

Вместе с ними, с артиллеристами, численность достигала восьми с половиной тысяч воинов, готовых отразить смертельную бурю. Они знали, что за их спинами символ завтрашнего дня и проиграть невозможно.

И всем им противостояла сила в больше чем тридцать четыре тысячи воинов, направленных как молот на один единственный остров. Корабли, в виде нескольких крейсеров и эсминцев несли на себе снаряды «праведная ярость» и готовились обрушить на головы своих врагов яростную бурю. Позади них мелким роем шли небольшие десантные корабли. Они несли в себе силу основного удара и готовились её выплеснуть на вражьи берега. Солдаты Автократорства и Конфедерации уже протирали маслом дула своего оружия и готовили штык-ножи.

Но самым главным оружием противника были не корабельные расчёты, не молот пехоты и даже не авиация. Самое мощное оружие крылось в душах солдат в их фанатичной ревности к имперским и мусульманским идеалам. Фанатичная вера в то, что они воюют за правое дело, вселяла в сердца воинов свирепую жестокость к противнику и рождала желание испепелить его и уничтожить.

Солдаты и офицеры ордена Лампады знали это. Иони понимали, что им придётся принять на себя адский и самый яростный натиск, который только возможен. И они были готовы к этому и, не только закалив свой дух.

Данте издал приказ, согласно которому весь остров должен быть превращён в одну большую крепость, способную ощетиниться орудиями и накрыть огнём любого, кто подойдёт неприлично близко.

Все поняли приказ и осознавали, что от качества исполнения зависят жизни всех, кто находится на острове, принявшись его исполнять с особым усердием, превращая некогда прекрасный островок в апофеоз мастерства обороны.

Северо-западный берег нацелился далеко в море зенитными автопушками, способными пробить БТР насквозь, повредить танк в слабом месте и прошить борт слабого корабля. Им только стоило дать команду, и орудийные расчёты превратят море в ад. Сразу позади этого адского рубежа находились системы ПВО, способные очистить небеса от тактических бомбардировщиков.

На западе военные инженеры произвели укрепление аэродрома, с которого в воздух собирались подняться многоцелевые штурмовики. Вокруг содержания самолётов ощетинились укреплённые артиллерией огневые точки. Никто не мог близко подойти к ним, если своё адское крещендо будут играть они, сметая волнами орудийных залпов любого врага.

Весь юго-запад, юго-восток и сам юг, упираясь в дворец Сарагона Мальтийского представляли собой один протяжённый порт, специально выстроенный для обслуживания флота ордена. Новые постройки, в которых жили рабочие, да и сами доки стали похожими на твердыню, где сами работяги решили взять в руки оружие и вступить в войну. Каждый дом стал огневой точкой, каждая улица укуталась в километры колючей проволоки. Среди небольших двориков и укреплённых точек были выставлены миномёты, заряжаемые специальными реактивными снарядами, способными обратить малый корабль в груду полыхающего металлолома. Многие ПЗРК так же были выданы в руки умелым новым бойцам, способными справиться с этим оружием. Но самым главным его достоинством был именно флот. Своя эскадра, представляющая для врага смертельную опасность, состоит из пяти ракетных эсминцев, трёх тяжёлых многоцелевых крейсеров и одного линкора. Но это был какой-то старый линкор. Длинной в два с половиной километра, выдержанный в готическом стиле, он представлял собой настоящую морскую крепость, которая с лёгкостью устроит самый настоящий ад, накрыв водные глади инфернальным огнём. Это чудо техники находилось в отдельном доке, построенном специально для него.

На самой северной точке Анафи закрепились особые силы. Там находился невысокий, похожий на крепость маяк. В километре от него возвели целый укреплённый район, начинавшийся с похожей на невысокие стены из стали, в два метра высотой. К стенам подводили специальные насыпи и из-за них можно спокойно укрываться и отстреливаться от противника, как на полигоне. Сразу за стеной находились специальные, скрытые за маскировочной сетью и врытые в землю блиндажи и склады боеприпасов. И вместе с ними, как будто в недосягаемости от всего острова, расположились свои зенитные автопушки и ПВО.

Весь северо-восток представлял собой изрытыми траншеями, усеянный огневыми позициями и артиллерийскими точками район, обращённый в полевую цитадель. Склады с оружием стояли рядом с блиндажами и пунктами командования. На берегу, где любил встречать рассветы Данте, и нравилось гулять Калье, мин было столько, сколько листьев в осеннем парке. Рубежи северо-восточного укреп. района переходили в такие же извилистые, обернувшиеся в мишуру острой колючей проволоки, позиции над северо-восточной частью гавани и отходили отростком перед Великой Цитаделью Ордена, разрывая замкнутую систему. Да, вся эта часть, названная «кругокрюк», была одной огромной замкнутой системой, способной держать круговую оборону.