Под стягом Святослава - [45]
— Слава аллаху! — возопили радостно военачальники. — Свершилось предначертание всевышнего и всемогущего! Ты велик, о каган-беки Асмид!
— Медлить нельзя, о могучий! — просипел Санджар- тархан.
— Джурус! — воззвал Асмид-каган. — Прикажи сворачивать юрты. Пусть тумены идут на реку Дон, к Каракелу!
— Слушаю и повинуюсь, о могучий! — радостно ответил ему Хан-Война.
— Двигаться будем обычными перегонами, как на простых кочевках. Надо, чтобы наши кони не устали в пути и на тучных пастбищах набирали силу.
— Так будет, о мудрость вселенной!
— Мой тумен тоже у Каракела ждет, — заявил Куря. — Я тоже пойду с вами на Куяву!
— Мы рады тебе, доблестный брат наш, — изрек Асмид-каган. — А где другие бек-ханы Печенегин?
— Как только хазары пойдут на Урусию, бек-ханы Илдей и Тарсук двинут свои тумены следом. Так они велели сказать тебе, могучий брат наш.
— А где же воины Радмана? — спросил Санджар-тархан. — Он, наверное, раньше вас откочевал к пределам Урусии?
Куря метнул на него зеленые молнии из враз освирепевших глаз и не удостоил ответом.
А за полами шатра заголосили карнаи, взбурлились тысячи голосов, железо звенело, ревели верблюды, кони ржали и копытами дробили землю.
Каган-беки Асмид, Куря и тумен-тарханы вышли из шатра. Военный предводитель хазар щурил узкие глаза, тонкие губы его змеились улыбкой.
Начинался великий поход на Урусию… С далеких гор тянуло прохладой, и пахучие весенние цветы кружили головы.
Здесь царство мира и покоя! Но отсюда приходили войны!
— Эй, бедняк! К чему тебе богатство, нажитое твоим соседом?! — вопрошали ветры, цветы, травы и реки.
Но разум застило видение пожаров на чужой земле. И ни один не обернулся, чтобы бросить прощальный взгляд на безмятежно счастливый край: богатуры еще думали вернуться сюда…
ГДЕ ВОРОГ НЕ ЖДЕТ
— Вперед на Булгар-град! — гремели дружины. — Покажем сапожникам, как промышлять Святую Русь!
— Ждем с победой! — кричали в ответ оставшиеся в Киеве немногочисленные ратники и жители города, в основном старики, женщины и дети.
Пять сотен людей стремили по реке двадцатитысячное войско; конная дружина в десять тысяч всадников целый день до вечера переправлялась паромами на левый берег Днепра. По мере того как на левобережье оказывалась тысяча комонников, она тотчас угонистой рысью спешила вслед за ладьями.
Как всегда водится, войско сопровождали многочисленные купеческие струги. Именно среди этого разношерстного племени любителей наживы противоборствующая сторона насаждала своих лазутчиков. Да и обычный купец не прочь был заработать деньгу, продав тайну тому, кто захочет ее купить.
В одной ладье со Святославом плыли греки. Плыли не по своей воле. Патрикий Михаил возмущался:
— Зачем ты везешь нас с собой бог весть куда? Когда же мы теперь попадем на родину?
— Скорее, чем ты мыслишь! — весело блестел глазами властитель Руси. — Ну а ты, царевич, тоже жалеешь, что в поход с нами пошел? — спросил князь Василия.
— О нет, царь Скифии. Мне нравится у тебя. Скажи, а скоро битва будет?
— Дойдем и до битвы, — рассмеялся Святослав.
— Говорят, ты побеждаешь всех своих врагов?
— Покамест ни от кого не бегал.
— А правда, что два года назад здесь, под Киевом, ты разгромил врага, впятеро превосходящего числом все твои дружины?
— Было дело.
— Расскажи!
— Не до того мне, друже. Да и не люблю я сказки сказывать. Ты вон у воеводы Ядрея поспрошай: он страсть как умеет языком намолачивать, купец все же. Уж больно складно у него выходит.
Василий ринулся к низкорослому пузатому воину, с хитрым толстым лицом и глазами-щелками. Вскоре старый и малый сидели рядом и оживленно разговаривали. Воевода при этом размахивал руками, делал страшные глаза и хватался за жидкие усы…
К вечеру Святослав внезапно приказал взять под стражу всех купцов и подозрительных людей, оказавшихся в караване. Когда это было сделано, ладьи, все как одна, повернули и со всеми предосторожностями стали спускаться вниз по Днепру…
Мимо Киева прошли в полной темноте на парусах, ни одно весло не стукнуло. Боевыми судами командовали опытные кормчие. Они отлично знали все мели и перекаты на могучей реке, и ни один корабль не сел на мель, да и мудрено было: половодье в тот год удалось на славу.
Ночь для тайного перехода была тем более благоприятна, ибо почти все ратники спали. Никакой посторонний шум не мог быть услышан на берегу. Даже разговаривать было запрещено, пока караван не миновал Киев. Приказы же грозного князя-витязя исполнялись безоговорочно. Расправа в боевом походе у него была короткой: голова с плеч или камень на шею и в воду!..
«Один дурак может тьму богатырей загубить! — часто говорил Святослав. — А посему держи дурака на привязи!..»
Всю ночь боевая флотилия руссов стремительно катилась вниз по реке. Но едва звезды побледнели, корабли один за другим канули в заводи и затаились. Этой ночью караван прошел около пятидесяти верст.
В прибрежных зарослях и на вершинах курганов спрятались дозоры из самых ловких и опытных разведчиков…
