Под стягом Святослава - [40]

— Дальше! — раздался невозмутимый старческий голос.

— Ты не боишься, о недостойный, что великий пришлет тебе черный шнурок? — невольно вырвалось у гонца. — Или ты позабыл, что это такое?

Харук-хан не забыл: черный шнурок от великого царя означал приказ собственноручно повеситься.

Глаза ал-арсия привыкли к полумраку юрты, и он отчетливо видел лицо эльтебера: хан был грозно спокоен.

— Ты много лишнего болтаешь. Говори главное! — В голосе степного властелина прозвучали зловещие нотки.

— Посла зовут Джурус-хан. Он едет в Куяву, слово кагана-беки могучего коназу Святослябу везет.

— Какое слово?

— Об этом, если на то будет воля Джурус-хана, он сам тебе скажет. Ты должен встретить посланца кага…

— Иди! Ты свободен, — проскрипел Харук-эльтебер.

Белый богатур глянул на него пристально, побледнел и, прощаясь, поклонился уже по собственной воле.

Когда доспехи гонца прозвенели за полами шатра, хан приказал Умашу вполголоса:

— Возьми воинов, догони этого дурака и где-нибудь подальше в степи избей его бичом. Избей так, чтобы он помнил об этом всю жизнь.

— Слушаю и повинуюсь, мой эльтебер!.. Я знаю этого ал-арсия. Зимой на базаре в Итиль-келе он похвалялся срубить голову самому кагану Святослябу. — Глаза Умаша смеялись.

— Храбрый, значит, — мрачно усмехнулся хан. — Ладно, позови Зарир-богатура, а сам спеши исполнить мою волю. И спаси тебя аллах, если этот невежда и хвастун уйдет от возмездия!

Умаш еще раз склонился чуть не до земли и, пятясь, исчез за полами юрты…

Вскоре перед эльтебером стоял на коленях Зарир, ездивший в Киев к Святославу. Харук долго сверлил его глазами, потом сказал ровно и спокойно:

— Ты плохо исполнил мою волю и задержал мои слова к кагану Святослябу. И видимо, вместо коня ты оседлал черепаху, когда вез ответ кагана Урусии ко мне.

Зарир-богатур почувствовал, как ледяной пот проступил на его согбенной спине. Но, сохранив достоинство, он твердым голосом поведал все, что произошло с ним за последнее время.

По мере того как гонец излагал хану предложение грозного соседа — совместно идти на Каму, в Булгарию, жесткие складки на лице степного властителя разглаживались, а губы невольно расплывались в улыбке.

— Ашин Летко хочет тайно встретиться с тобой, чтобы обо всем договориться. Он ждет тебя в урусской сторожевой крепости у брода, где безымянная речка течет, — закончил Зарир свой рассказ.

— Ты все сделал, как надо, — милостиво изрек эльтебер. — Отныне тебя будут звать «Зарир-Молния». Ты заслужил это славное имя!

Богатур рванулся вперед, осторожно приподнял ногу своего властелина и долго целовал носок шагреневого сапога.

— Разрешаем встать! — приказал Харук-хан.

Зарир вскочил.

— Я знаю, ты устал, — произнес властитель задумчиво, но глаза его при этом остро смотрели в лицо своего слуги.

— О нет, мой эльтебер! — поспешно ответил сообразительный богатур.

— Это хорошо! Ибо дело, которое надлежит выполнить тебе, я никому другому поручить не могу.

Зарир приложил ладонь к сердцу в знак того, что он готов исполнить любой приказ своего повелителя.

— Ты сейчас поскачешь назад к Ашин Летке и скажешь ему: я приеду в его юрту, как только приму и провожу посла от царя Солнца к Святослябу. Скажешь беку, что посла зовут Джурус-хан. По-русски это значит Война-хан. Ашин Летко встречал его в Итиль-келе. Но он не знает, что этот посол никогда не носит на языке своем слово мира. Пусть Летко передаст это кагану Святослябу.

— Слушаю и повинуюсь, мой эльтебер!

— Скажешь ему также, что посланник великого будет у меня завтра. В Куяву с ним едут еще два посла. Один — от Буртасии, другой — от кара-булгар. И они тоже обнажат мечи перед Святослябом. Поскольку Джурус- хан — человек войны, он не любит отдыхать и, как огненная стрела ал-арсия, всегда летит вперед. Значит, через два дня он будет на границе с Урусией. Будет лучше, если Джурус не увидит Ашин Летку в крепости у брода. Пусть Хан-Война думает, что хитрый урус-посол, который отвратил лицо эмира Бухары от царя Солнца, сидит в Куяве и никуда оттуда не уезжал. Так надо!

— Все будет, как ты велишь, мой эльтебер!..

Летко Волчий Хвост внял совету Харук-хана: он увел свой отряд из крепости, строго наказав заставе не говорить хазарам, что он рядом.

Гонец от воеводы-тысяцкого, меняя коней, сломя голову мчался в Киев с посланием Харук-хана великому князю Святославу.

Сразу же, как только посольство с Джурус-ханом во главе миновало безымянную русскую крепость у брода, Летко Волчий Хвост вернулся туда со своим отрядом. На следующий день в версте от заставы Летко и Харук-хан встретились. Они быстро договорились о совместном походе на землю булгарского алихана Талиба, уточнили время, детали набега и разъехались, довольные друг другом.

— Князь-Война, говоришь? — переспросил Святослав. — Ну-ну, поглядим. Русь не запугаешь. Иди!

Отпустив гонца, великий князь Киевский надолго задумался. Иногда он вставал со скамьи, мерял гридницу тяжелыми шагами. И в это время мало кто осмелился бы потревожить его. Во дворе толпились соратники князя-витязя, советники в мире и войне: князья, бояре, воеводы, старцы градские.

— Что Святослав-князь? — спрашивали они Добрыню. — Грозен, сказывают? Когда же он позовет нас на думу?