Под шорох наших дизелей - [49]
За отсутствующего командира оставался СПК - капитан-лейтенант Ковальчук. В целом, неплохой мужик, несмотря на то, что казался слегка неотесанным. Вдобавок он пил как проклятый, что впоследствии и довело его до самоубийства. Произошло это несколько лет спустя, когда он командовал атомоходом 627 проекта в Гремихе.
Замполит, не отваживавшийся бороться с формальным начальником в открытую, с брезгливой миной взирал на происходящее. О том, что он предпринимал по своей политической линии, можно было только догадываться. Время от времени старпома вызывали на парткомиссию. Он возвращался слегка потрепанный и тут же «принимал на грудь»...
Первые три дня с момента прибытия молодых офицеров замполит старался казаться мягким и обходительным, как и подобает профессиональному душеведу, но вскоре его словно прорвало. Видимо просто надоело прикидываться демократом. Обнажить истинное лицо оказалось проще. Произошло это на ужине в кают-компании «Галкина». Воспитанный на добрых флотских традициях, Станюковиче, Соболеве и Колбасьеве, и зная, к тому же, что офицеры, особенно в кают-компании, обращаются друг к другу исключительно по имени-отчеству, я имел неосторожность в очередной раз обратиться к заму как к Владимиру Ивановичу. За этим немедленно последовала гневная тирада, значившая, что если он до сих пор и терпел мое нахальство, то лишь по причине своей нечеловеческой сдержанности. Впредь я, как и любой другой лейтенант, тем более не сдавший на самостоятельное управление подразделением, лишался права обращаться к нему иначе чем «товарищ капитан 3 ранга».
«Пошел бы ты куда подальше, лысый хрен», - подумал я про себя, решив исключить из своей практики общение с замполитом навсегда. Смолчать удалось, но с большим трудом. Это стало первым уроком по коррекции идиллических представлений об офицерских взаимоотношениях.
Однако полностью исключить общение оказалось невозможно. Если мне замполит был абсолютно не нужен, то я оказался весьма востребованным. То занятие провести, то культпоход возглавить, однако самым уязвимым местом в моей службе оказалась патологическая тяга одного из моих подчиненных - «злого годка» и моего ровесника Балабанова к самовольным отлучкам. За свою службу мне еще не раз представится возможность убедиться, что лучшего места для разложения самого сплаванного экипажа, чем длительный ремонт, не существует. Особенно, если этот ремонт протекает в большом городе. А большой город, самый большой в мире город за Полярным кругом - Мурманск был буквально под боком. Собственно, Роста являлась его пригородом. Главной мерой воздействия была расположенная неподалеку гауптвахта. Однако мало было объявить матросу взыскание в виде ареста. Во сто крат труднее было определить арестованного в камеру.
Желая навести во вверенном подразделении порядок, я несколько раз пытался поговорить с Балабановым «по душам», но вскоре убедился, что в работе с обнаглевшим «ровесником» этого явно недостаточно. С одобрения ВРИО командира, как и положено, перед строем экипажа, я объявил ему семь суток ареста. Для начала. В ответ «годок» глумливо ухмыльнулся, всем своим видом говоря: «Ну-ну!»
Мытарства начались с проповедей зама, заявившего, что мои непродуманные действия портят и без того подмоченную репутацию корабля. Что я вместо кропотливой воспитательной работы иду по пути наименьшего сопротивления и т.д и т.п..
Насколько мало это сопротивление, я убедился утром следующего дня, когда, тщательно проверив экипировку Балабанова, дал команду: «За мной на гауптическую вахту шагом марш»!
На означенной «вахте» нас встретил старлей с физиономией человека, питающегося «человечиной». Чем он ее запивал, не знаю, но выглядел злобно, похоже, с глубокого похмелья. Пристально оглядев мою форму одежды и не найдя в ней видимых изъянов, помощник коменданта с явным неудовольствием переключился на моего подопечного.
- Да это не военный, а какой-то мешок с дерьмом. Что за внешний вид? Проверим-ка его укомплектованность!..
Когда в воздухе прогремело: «А где футляр от зубной щетки?», неприятное чувство охватило меня и уже не покидало, но худшее оказалось впереди:
- Лейтенант, чем вы там на кораблях занимаетесь? Пьете? А чтобы личный состав не мешал, сплавляете его нам. Работать надо, а то быстренько загремите в камеру вместо своего разгильдяя. В следующий раз, если будете так же готовиться, я вам это устрою!
На обратном пути Балабанов ехидно ухмылялся, что навело меня на единственную мысль, оказавшуюся правильной - опытный прохвост незаметно выбросил жизненно важную деталь «пыльно-мыльных» принадлежностей, чтобы поставить начальника в дурацкое положение.
Замполит встретил меня ехидной фразой: «Даже посадить матроса не в состоянии. Что же вы за офицер?»
Пропустив его комментарии мимо ушей, я с удовольствием выслушал старших товарищей в лице ВРИО командира. Ковальчук посочувствовал и предложил бутылку «шила» для ускорения процесса. Я был искренне тронут, зная как дороги для него ограниченные запасы «стратегического сырья» нашей «дизелюхи». Это ведь не атомоход, где командир штурманской боевой части получал больше, чем мы на весь «пароход». Правда, у него был сложный навигационный комплекс. Зато мы в тот момент решали стратегическую задачу скорейшего ремонта вверенного корабля, а без «шила» этот процесс мог застопориться в любую минуту. Коварные работяги при желании могли волынить бесконечно, а с другой стороны творить чудеса. Порой возникало впечатление, что их заинтересованность обеспечивалась, отнюдь не «соцобязательствами», а главным двигателем прогресса - корабельным «шилом»
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…