Под шорох наших дизелей - [23]

Мы, в конце-концов, нашли общий язык и неплохо ладили вплоть до моего ухода на «С-28» - старпомом. Хотя, по правде говоря, начинались эти отношения весьма своеобразно. 

Итак, я вступил на борт «С-7» опытным штурманом с устоявшейся репутацией и опытом, позволявшими спорить с флагманскими и даже иметь собственное мнение по многим вопросам морской службы. Большинство корабельных офицеров было мне хорошо знакомо по совместным плаваниям, а легкая настороженность кэпа легко списывалась на счет национальных особенностей, комплексов и предрассудков. 

Своего рода испытанием стал кратковременный заход в Лиинахамари, где базировалась одна из бригад (42 брпл) нашей 9-й эскадры. Началась эта история глупо, и не менее глупо закончилась. И причиной всех напастей стали простые перчатки, да, мои черные кожаные перчатки… Однако, все по порядку.

После стрельб, проведенных в одном из полигонов над Рыбачьим, завершившихся благополучным выловом практической торпеды, «С-7» получила приказание зайти в «Лихо на море» за очередной торпедой. Девкина заводь встретила лодку промозглыми февральскими сумерками и теплым приемом коллег, квартировавших на ПКЗ, к которой наш «однотрубный гигант» (см. иллюстрацию) ошвартовался. Погрузка электрической торпеды была намечена на следующее утро, поэтому перспектива свободного вечера засияла вполне явственно. Однако радужные планы и надежды офицеров были решительно перечеркнуты командиром. 

«Всем сидеть, дальше плавказармы не ходить, крепить боеготовность! Кстати, штурман, мне надо кое-куда сходить, одолжите мне свои пижонские перчатки!» 

Разумеется, за перчатками дело не стало. 

Собравшись в кают-компании, оскорбленные в лучших чувствах офицеры, начали высказываться. Слушая их можно было лишний раз убедиться в правоте учителя Нельсона - адмирала Джервиса, утверждавшего, что все безобразия на флоте начинаются с обсуждения приказаний в офицерской кают-компании. С одной стороны, просто взять и наплевать на приказ командира, было бы вызовом с далеко идущими последствиями, а с другой – терпеть свински пренебрежительное отношение к офицерам, даже если это способ самоутверждения, не представлялось возможным. Все сошлись во мнении, что командиру стоит ненавязчиво дать понять, что он не прав. 

Охотно поддержавший «фронду» безбашенный старпом Виталий Кабанов, оставшийся за старшего на борту, открыл «карт-бланш» на любые действия. Стармех Коля Новиков (он же Мамонт) и, конечно, Зам, как лица, обремененные повышенной ответственностью, заявили, что останутся на корабле, позволив себе разве что легкий разгул в кругу старых приятелей на ПКЗ. Остальные сочли возможным заняться тем же самым на берегу, в единственном хамарском кафе. Увы, не помню, как оно называлось. 

Сказано-сделано. Образовав «могучую кучку» из пяти человек, офицеры двинулись сквозь непогоду в поселок. Не то, чтобы туда их очень тянуло, но они по-своему «давили принцип». Путь из бригады Подплава был не далек, но и не особенно близок. Километра три до места назначения. Вырубленная в скалах дорога вилась вдоль берега, громада которого нависала по левую руку. Что до рук, то очень скоро я ощутил легкую досаду оттого, что, не защищенные перчатками, они откровенно мерзли. Ничего не оставалось, как запихнуть их в карманы шинели. Знать бы тогда, что именно это сыграет роковую роль в финале вечера.

Со скоростью энергичного пешехода мимо проплыло здание бывшего публичного дома, несчастные обитательницы которого после своей гибели на затопленной немцами барже обеспечили новое имя самой мористой части губы Печенга – Девкина заводь. По другой легенде в доме этом располагалась германская комендатура. Хождение имели обе версии…, кому что нравилось.

А вот и озеро, посреди которого года два тому назад был обнаружен некий лейтенант-подводник, занесенный туда лошадью после мастерски данных шенкелей. Тишайший мерин имел неосторожность пастись неподалеку. Какими ветрами на него занесло военмора - вопрос другой. Романтика, ну и, конечно же, определенные излишества, разумеется, не со стороны животного. Надолго запомнили аборигены эту картину. Лошадь в «позиционном положении» и «герой морских глубин» в тщетной попытке изменить это положение в сторону берега, где в ожидании эффектной развязки кучкуется праздный люд... 

В кафе было на удивленье немноголюдно и довольно скучно, поэтому засиживаться там не было никакого резона. Да и на душе скребли кошки. До сих приходилось служить только в дружных экипажах, спаянных безусловным авторитетом Кэпа. Треснув «на посох», я кинул коллегам «До скорого!» и уверенно побрел в сторону бригады,… засунув руки в карманы.

Мой задумчивый, но уверенный шаг был прерван громким «Стойте, старший лейтенант!» Я оглянулся и на фоне угольной кучи не сразу разглядел невысокую фигуру… в штатском! 

- Чего изволите? – миролюбиво поинтересовался я.

- Во-первых, старший лейтенант, выньте руки из карманов!

- Да, кто вы такой, чтобы мне замечания делать!?

Однако «штафирка» и не думал пасовать! 

- Я - командир гарнизона!

- В таком случае я – Папа Римский!

- Я вам приказываю стоять!