Под шорох наших дизелей - [21]

В тот же день мы с Начем решили, что доктор нуждается в психологической помощи, и поспешили ее оказать. Друзья, как никак.  Мы каялись, увещевали, взывали к старой дружбе, но растопить лед удалось лишь, когда я выразил свою готовность отправиться с моряками на Щук-озеро за него без всякого жребия.

- Правда, Сережа? - глаза доктора повлажнели, - но почему за меня?

Он снова набычился.

- Все, никаких подначек, просто еду, за себя!

На том и порешили. Ну и хлебнул же я лиха на «Щуке»  доложу я вам. Но добрые отношения  в экипаже подлодки и не такого стоят.

Март 2004 г.

С.-Петербург

P.S. В 2001 году в Канаде, на съемках голливудского блокбастера «К-19», помимо прочего меня удивило, что  корабельные врачи изображены пожилыми и, простите за каламбур, поголовно лысыми. Режиссер объяснила это американским стереотипом: «Лысый, значит умный, а возраст говорит о мудрости». По фильму, прямо скажем, мудрость осталась за кадром, но в память о всех  докторах,  с которыми довелось плавать, герой фильма получил фамилию доблестного начальника медицинской службы подводной лодки «С-11» Юрия Саврана. Не верите - посмотрите!

ЗАГОРЕЛЫЕ АВТОНОМЩИКИ

После пары месяцев автономного плавания подводники-дизелисты получали возможность слегка оклематься у борта плавбазы или плавмастерской в ходе недельного ППР. Еще лучше было зайти в какой-нибудь дружественный порт, но это считалось высшим пилотажем, а государство нередко предпочитало сэкономить на визите пару копеек. Да и друзей у Советского Союза было не в пример меньше, чем союзников у тех же Штатов. {multithumb}

С легкой руки осназовцев, среди наших моряков бытовали рассказы о заявках на рестораны и женщин, которые подают соответствующие ведомства перед заходом натовской эскадры, к примеру, в Неаполь – штаб-квартиру 6-го флота США. У нас же все было просто и незатейливо. На просторах Средиземного моря или попросту Средиземки выявлены элементарные банки – возвышения морского дна, позволяющие встать на якорь. Им присвоены названия, к примеру «точка №5» близ греческого острова Китира. И вот в одной из таких «точек», условно обжитых кораблями 5-й оперативной эскадры, появляется в меру заржавленное, поросшее тиной и ракушками чудище.

Первая реакция надводных собратьев, которая, как известно, самая искренняя, угадывается безошибочно. Это - сострадание. Еще бы! Из недр железной бочки неторопливо выползает несколько десятков мертвенно бледных с характерной желтизной, одутловатых существ, недоверчиво косящихся и на яркое солнце, и маняще ласковую лазурь. 

«Эвон как вас угораздило!» – читается на загорелых лицах бравых надводников. Однако пара-тройка бань, активные солнечные ванны в сочетании с корпусными работами и, глядишь, непродолжительное общение с почти забытой воздушной средой возвращает большинству экипажа (особенно молодой части!) человеческий облик... И снова в бой!

Но это в теплых морях, а в студеных, где с середины 70-х сосредоточилась боевая служба средних подводных лодок Северного флота, все было куда проще! Непосредственное единение с матушкой-природой в ходе двухмесячной автономки сводилось к зарядкам АБ (аккумуляторной батареи) – раз в два-три дня, да вентилированию отсеков, проводившемуся несколько чаще, исходя из тактической обстановки. Необходимость уточнения места, выброса отработанной регенерации и мусора, являлись весомыми причинами для всплытия. Некурящий командир был бичом для корабельных курильщиков, но справедливо рассматривался начальством как дополнительный фактор скрытности…

В тот весенний поход 1976-го по просторам Баренцева моря подводная лодка «С-7» впервые отправлялась под командованием капитана 2 ранга Виктора Константиновича Чиглия. Как водилось в подобных случаях, в помощь ему был назначен старший на походе – рассудительный, выдержанный и весьма уважаемый начальник штаба 49 бригады подводных лодок – капитан 2 ранга Буров Алексей Николаевич – в недалеком прошлом командир «С-4». Не удивительно, что отношения отцов-командиров были доверительно-дружескими. Этому не могло помешать даже присутствие на борту замначпо эскадры – капитана 2 ранга Лысенко, тем более что тот отличался прекрасными душевными качествами и оставил о себе хорошее впечатление у всех категорий подводников. Он охотно резался в «козла» и ничем не проявлял политотдельских амбиций, мягко корректируя работу своего главного подопечного – корабельного замполита – капитан-лейтенанта Володи Чернышева.

Однако на этом сусальное предисловие заканчивается. Все остальное выглядело скорее обыденным, чем из ряда вон. Давай-давай и все такое прочее… Сказались и грядущие пертурбации в составе бригады. Скорректированный план боевой службы в связи с перебазированием ряда кораблей окрасил предпоходовую подготовку «С-7» некоторой спешкой и суетой, в которые оказался вовлечен и ваш покорный слуга. Служба в качестве штурмана явно затягивалась. Пять успешных автономок за три года службы на «С-11» способствовали созданию приличной репутации, но неминуемо вели к собственному убеждению, что быть чересчур хорошим специалистом довольно опасно.