Под шорох наших дизелей - [107]
Лиепайская база - колыбель российского подводного флота, обладавшая мощной инфраструктурой, изначально рассматривалась латвийскими властями как дополнительная приманка для стратегов НАТО. Впрочем, в ту пору вопрос о членстве прибалтов в этой «сугубо оборонительной» организации рассматривался Западом с определенной осторожностью. Однако по воспоминаниям бывшего госсекретаря Соединенных Штатов Дж. Бейкера, к этому времени они уже начали привыкать к тому, что в ходе очередных переговоров «русские» готовы отдать даже то, чего от них не просят. Неудивительно, что подобный «инициативный» стиль дипломатии, привнесенный М. Горбачевым, и охотно подхваченный Б. Ельциным, воспринимался не иначе как проявление слабости. Что, в конечном итоге, и привело к обвальной потере авторитета России на международной арене. Латвия, подобно своим соседям, внезапно получив независимость, причем, безо всяких условий, поначалу опешила, но быстро опомнилась, решив «ковать железо пока горячо». В отношениях с Россией она заняла наступательную позицию. Первым делом Латвия без труда добилась от российского руководства публичных извинений за Пакт «Молотова-Риббентропа» и депортаций 1940-41 гг. вне исторического контекста. Дальше было проще. После подтверждения Россией нужных акцентов даже балтийским «нейтралам» не оставалось ничего другого, как принять за основу посылку, что существование прибалтийских стран в составе СССР было нелегитимным от начала и до конца. Латвия, а с ней и Эстония, выдвинули территориальные претензии. Оказались забытыми и победа в Северной войне, и миллионы «ефимков», полученные шведским королем Фредериком за то, чтобы вопрос о российской принадлежности прибалтийских земель считался решенным навсегда. Достойным исторической памяти оказалась лишь «государственность» стран Балтии с двадцатилетним предвоенным стажем…
Неудивительно, что «евроборцы» за права человека перестали считать нарушение прав русскоязычного населения Балтии заслуживающим внимание. А пресловутый «двойной стандарт» в отношении России подтвердился лишний раз и тем, что с 1 мая 2004 года и Латвия, и Эстония стали полноправными членами Евросоюза, имея нерешенные территориальные вопросы с соседями, что попросту противоречит уставу этой организации. Вопрос решается элементарно - виновной в том, что демаркация границ не завершена, объявлена Россия.
Сегодня бывшая Лиепайская ВМБ пребывает в полном запустении. Жилые дома военного городка разграблены и пустуют. Используется лишь бывшая гауптвахта, где предприимчивые латыши соорудили постоялый двор с модным «гулаговским» акцентом. Всего за двадцать долларов вам не только предоставят место на нарах, но еще и «начистят» физиономию, «как это принято у русских». Есть здесь и «пыточная». «Отель» этот пользуется популярностью, особенно среди иностранцев, желающих подтвердить свое мнение о русских именно в подобном аспекте. В чем им охотно помогает группа ряженых в красноармейских мундирах...
Мощные краснокирпичные казармы подплава, где некоторое время квартировал батальон «айзсаргов» в ожидании передачи зданий структурам НАТО, практически разобраны по кирпичику. Добротный кирпич от царского режима уходит по 20 сантимов за штуку (10 рублей). Через трещины в асфальте некогда парадного плаца пробиваются уже солидные деревца. Сквозь их энергичную поросль сиротливо проглядывает никому не нужное (скорей всего, в силу малой художественной ценности) бетонное изваяние советского подводника в пилотке в обрамлении «клещей», которые по замыслу автора должны были символизировать лодочные шпангоуты. Сзади торчат три цементные трубы, олицетворявшие, по мнению того же скульптора, перископы. Почему три? Возможно, для устойчивости конструкции. Острословы тут же уловили глубинный смысл композиции: «Зажали в клещи и…дерут в три «смычка». Грубовато, но метко. Лично у меня этот монумент вызывает крайне неприятные ассоциации. В ходе его создания, в 1980 году два матроса с «С-28», приданные в помощь скульптору, загремели в дисбат. Считалось, что если корабль в ремонте, личный состав там не нужен. Матросики по-своему распорядились творческой паузой в работе «маэстро». Приведя себя во взвешенное состояние, они «неправильно» отреагировали на замечание милиционера в штатском...
Произошло это за несколько месяцев до моего вступления в должность, но суровый комэск по прозвищу «Кобальт» при каждом удобном случае повторял, красноречиво глядя в мою сторону, что командиры «северных лодок» способны лишь на то, чтобы портить показатели по дисциплине старейшего подводного соединения, все еще Краснознаменного и почти что гвардейского...
И вот, летом 1985 года, отгуляв пару пропущенных отпусков, я вернулся в Лиепаю, где вступил в командование подводной лодкой «С-349», входившей в состав 22-й бригады 14-й эскадры подводных лодок дважды Краснознаменного Балтийского флота. Командовал эскадрой все тот же «Кобальт» - вице-адмирал Н.Е. Хромов. Николай Елизарович был человеком строгим, но справедливым, особенно по отношению к своим командирам. Чтобы это почувствовать, надо было стать своим, а не «гастролером» с другого флота. Так что, несмотря на то, что после убытия в Алжир моя аттестация в личном деле была переписана комбригом на откровенно негативную, именно по приказанию комэска, зла я ни на кого не держал. Тем более что над этим «произведением», где в каждой строчке была просто подставлена частица «
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Роуз, Азра, Саманта и Лорен были лучшими подругами на протяжении десяти лет. Вместе они пережили немало трудностей, но всегда оставались верной поддержкой друг для друга. Их будни проходят в работе, воспитании детей, сплетнях и совместных посиделках. Но однажды привычную идиллию нарушает новость об строительстве элитной школы, обучение в которой откроет двери в лучшие университеты страны. Ставки высоки, в спецшколу возьмут лишь одного из сотни. Дружба перерастает в соперничество, каждая готова пойти на все, лишь ее ребенок поступил.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Лив Карин не может найти общий язык с дочерью-подростком Кайей. Молодой доктор Юнас не знает, стоит ли ему оставаться в профессии после смерти пациента. Сын мигранта Иван обдумывает побег из тюрьмы. Девочка Люкке находит своего отца, который вовсе не желает, чтобы его находили. Судьбы жителей городка на западном побережье Норвегии абсолютно случайно и неизбежно переплетаются в истории о том, как ссора из-за какао с булочками может привести к необратимым последствиям, и не успеешь оглянуться, как будет слишком поздно сказать «прости».