Под сенью осени - [16]

И разложу сушить на солнце пиццей.

Их рёбра–грани луч позолотит

Оранжево–багряного заката:

Горит, переливается, блестит

Дар тьмы глубин под факелом Гекáты[32].

А утром встану, распахну окно

И соберу просохшие ракушки,

И выложу картину–полотно,

Учтя их форму, цвет, и завитушки:

Дно моря, сад и бабочек в саду,

Улитку на цветке, кота, совёнка…

Как славно, взрослую отбросив ерунду,

Побыть хоть чуть творцом миров–ребёнком.

9–10 октября 2007 г.

Реминисцéнция о цветении лип

Запах нектара, вкус мёда во рту.

Что–то с душою творится. –

Липы цветут! Это липы цветут!..

Или мне всё это снится?..

Воздух под липами свеж и душист, –

Пей из лазурной криницы. –

Льётся янтарный напиток души,

Райские свищут в ней птицы.

Липовый цвет: мириады огней –

Звёздочек стали светиться

В зелени нежной душистых аллей.

Пчёлы летят к ним и птицы.

Каждая звёздочка, как звездолёт,

В небо в закрылках стремится.

Ветер с собою в лазурь позовёт,

Кружит листочек, как птица.

Крýжится в памяти липовый цвет.

Как голове не кружѝться:

Лип в золотистом цвету уже нет,

Зёрна вобрали в себя звёздный свет.

Мне с сентябрём бы ужиться…

15 августа 2007 г.

В поисках земного рая

Когда мы были Ангелы, мы знали

Чужие души, страны, языки,

И тайну тайн – наследников Граáля[33],

Но – люди мы, и нам теперь близки

Дома–ячейки в выцветших обоях,

Машины, дачи, «баксы»[34], «крутизна»,

И новости последние, из коих

Мы узнаём: «пополнилась казна»,

«Тучнеет скот», и «расцветают нивы»,

И кто–то уж скопил свой миллиард.

Но в целом человек не стал счастливым,

И вряд ли счастлив даже «авангард».

И нам всегда нужна всего лишь малость,

Чтоб стать счастливым в жизни наконец:

Мешают нам болезни, бедность, старость,

Любовь неразделённая сердец.

И в поисках утраченного рая

Стремимся, кто в Тибет, кто на Балѝ.

Заветным мнится рай чужого края,

Но где же тот, кто рай познал Земли?..

Их нет средь нас, наследников Граáля.

Чужие манят, но обманут города.

Когда б мы были Ангелы, то знали:

Рай – в нашем сердце есть и был всегда.

26 сентября 2007 г.

Письма из шкатулки

Сколько потерь позади и утрат!

Сколько скорбей впереди ещё будет!

Где вы, мои мама, папа и брат?

Где ваши чувства и судьбы?..

Где отпечатан ваш жизненный путь? –

В сердце родных и знакомых?..

Память напрасно стремится вернуть

Вас и тепло ваших комнат.

Горе, вину, сожаленье и боль

Время, как водится, лечит,

Точит ткань смерти забвения моль,

Чтобы живым стало легче.

Но вдруг откроешь шкатулку, прочтёшь

Письма – посланья «оттуда»,

И на мгновенье от боли замрёшь, –

Господи, как станет худо!..

Сердце пронижет забытая боль, –

Будто не шли годы вовсе!

Письма, открытки их, словно пароль –

Пропуск в ту горькую осень…

15 февраля 2007 г.

Прощание с летом

На плите в чудо–печке – «шарлóтка»[35],

В «турке» – тёмный «напиток богов»[36].

За окном – осень в лодке–пилотке

Держит стражу пустых берегов.

В доме пахнет кофейною гущей,

Чуть–чуть – грустью тускнеющих лет.

Пахнет яблоко райскою кущей

В звёздных дебрях туманных планет.

Светит яркий «китайский фонарик»[37]

Апельсиновым спелым огнём.

Столько солнечных красок мне дарит

Осень тихим несýетным днём.

К пóлдню небо от туч прояснилось.

Ветер выплеснул в синь молока.

Лето снова на время вернулось.

Лебедями плывут облака.

Доцветают душистые флоксы.

Бус рябин не касался мороз.

Осень жизни свои парадоксы

Преподносит цветком поздних роз.

Лист кленовый летит прямо в руки, –

Я его, как ладошку[38], ловлю.

На пожатье осенней разлуки

Не «прощай» я скажу, а «люблю».

Я люблю тебя, ранняя осень,

Твой последний златой карнавал,

И смолистость пахучую сосен,

И цветистый плодов твоих бал.

Я люблю тихий свет твоих рощиц,

И шуршанье листвы под ногой,

И берёз твоих тающих мощи, –

Знаки осени, мне дорогой.

Как щедры твои, осень, даянья,

Как светла твоя ранняя грусть,

И щемящая боль расставанья

Не затмит красоты твоей пусть.

И листочком прозрачным, и цветом[39],

Стаей птиц, открывавшей отлёт,

Будто шепчешь: прощайся же с летом.

Всё проходит, и это пройдёт…

29–30 сентября 2007 г.

Предновогодние призраки

Сыплет Зима свой пуховый снежок, –

В шапочках пуха рябинки, –

Лепит сугроб – снеговой пирожок

С хрупкой начинкой из льдинки.

Пахнет декабрь чуть морозной сосной,

Свежей смолистой иголкой,

И волшебством незатейливых снов,

И мандарином под ёлкой.

В окнах витрин и домов – светлячки

Радуг–гирлянд новогодних,

Детской наивной мечты маячки,

Радости звёзд путеводных.

Сквозь целлофаны фольгою блестят

Детского счастья облатки.

И свиристели на ветках свистят

Что–то про рай этот сладкий.

Ёлка в свой мáнит загадочный мир,

В блеске шаров и игрушек,

С музыкой сфер, хороводами игр,

С мишкой под нею из плюша.

Снежные бабы на улице ждут,

Глаз – уголёк, нос – морковка.

Праздником пахнет домашний уют

И пирогами – духóвка.

Искорки брызжут бенгальских огней,

Синее небо – в алмазах.

И серпантин вьётся сказочных дней:

Счастье так пóлно и сразу.

Катятся саночки детства с горы –

Памяти снежной причуды.

Жаль, не вернуть никогда той поры, –

Дней, когда верилось в Чудо…

30 ноября 2007 г.

В автобусе фирмы «Пегас»

Я чуть не опоздала на автобус –

На наш отечественный «фирменный» «ЛиАЗ».

Обычный с виду, для меня – особый:

Возница–арендатор в нём – «Пегас».

И то не аллегория поэта, –

Вещал о том плакатик на стекле.

Сквозь стёкла меня грело «бабье лето»,