извлекла и рисует пейзаж.
Сколько бликов, оттенков
и с сердцем осенних созвучий.
Как прекрасен последний,
последний, увы, вернисаж!
И от солнечных красок
картинки всё лучше и лучше.
То не масло и холст, –
не для плоти осенней они.
Здесь, скорее, наплывы
и лёгкий туман акварели.
И прозрачны, как листья,
сентябрьские поздние дни,
И тропинки аллей и надежд
заметают златые метели.
И обходит степенно и важно
владения осени кот, –
Нет, не тот, что заводит
под дубом то сказки, то песни.
Он не знает, скорее,
ни пушкинских сказок, ни нот. –
Для меня всё равно он –
загадка природы – чудесен.
И на лавочке сидя,
вбираю всем сердцем пейзаж,
Чтобы памяти было
в зимний сумрак за что зацепиться,
Когда будет наброски
простой рисовать карандаш,
И душа чёрно–белой печали
успеет досыта напиться…
30 сентября 2008 г.
«И в сердце растрава, и дождик с утра.
Откуда бы, право, такая хандра?..
Хандра ниоткуда, но та и хандра,
Что не от худа и не от добра…»
Поль Верлен
Каша дышит, как загнанный пёс,
Сквозь дырочки–ноздри парóк выпуская…
Песчаный мой сыплется счастья утёс, –
Печальна вся радость людская.
И сколько ни ищешь в себе оптимизм,
Силков среди бед ни расставишь,
Опять разразится в душе катаклизм:
Ты, радость, всё таешь и таешь…
Вот только вчера твой мерцал огонёк,
А нынче – ни зги, ни просвета.
Куда она делась, душе невдомёк. –
Ах, да, ведь закончилось лето.
Вчера ещё птицу удачи держал,
А нынче – лишь пёрышко птичье.
Коль обруч тоски сердце радости сжал, –
Что деньги?.. что слава?.. величье?..
Сколь силы в любви! Но и та не спасёт
Того, кто заглядывал в бездну.
Тоска цепким Цéрбером счастье пасёт,
Её обмануть бесполезно.
В её лабиринтах есть выход и свет
Для тех, кто душой чист и светел.
Для нáс на тоску есть привычный ответ:
Работа, природа и дети.
7 октября 2008 г.
Я не знаю теперь, что такое любовь:
Чувств паренье? Дрожанье аорты?
Ослепленье? Безумная, шалая кровь
И химизм непонятный реторты?
Восхожденье по узкой и скользкой тропе
К ослепительной горной вершине?
Притяжение к взрыву гормонов–торпед?
Иль влечение к Силе – мужчине?
Знаю точно, что это не мат и не храп,
Не взаимной досады попрёки,
Бытовых передряг неустойчивый трап,
После ссор под глазами отёки.
Нет, скорее прощенье она, доброта,
Компромисс эгоизмов, уступки,
Взгляда утреннего теплота,
Песня–жалость рогóзовой дудки
[27].
Я не помню тех первых восторженных дней,
Поцелуев, головокружений…
Слишком рьяно судьба подгоняла коней
По ухабам земных притяжений.
Знаю только, нить жизни пока теребят
Пальцы старой прядильщицы Клóто
[28],
Мне и дня не прожить, дорогой, без тебя, –
Как без прошлого нет жены Лóта
[29].
10 октября 2008 г.
Опять к нам волшебница Осень
В парче золотистой идёт.
Приход ослепительной гостьи
Душа, как открытия, ждёт.
В руках её книга забвенья –
Весь в вязи златой фолиант.
Он точки расставит сомненьям,
И смыслов развяжется бант.
Как пахнет осенней листвою
Тиснёный его переплёт!
Он сказкой чудесной живою
К участию в сказке зовёт.
На первых осенних страницах
Туманен судьбы силуэт,
Поют ещё летние птицы,
Дыхания вечности нет.
Потом золотыми перстами
Дотронется Осень до крон,
И птиц соберёт в небе в стаи,
Царицей воссядет на трон.
Просыплется золото листьев,
Прольются златые дожди,
И станет прозрачно и чисто,
И ясности внутренний жди.
Уйдёт смута чувств и смятенье,
Угаснут звучанья имён,
Судéб нити–переплетенья
Ослабнут с теченьем времён.
Храня в себе Осени привкус,
Прозрачностью сфер напоён,
Оставь свои жалобы–иски,
Крестом золотым осенён.
Забудь о вчерашних страданьях,
О завтрашней боли и лжи
И на алтарь мирозданья
Всю радость свою положи.
12 октября 2008 г.
Всей пишущей братии
(включая и себя)
Вокзал бурлил. Ломались копья–шпаги.
Морали низвергалися посты.
Хватало эпатаций и отваги.
Плелись интриги, жглись мечты, мосты.
И пассажиры с шумом прибывали,
И каждый что–то силился сказать,
Но кроме «дыр–был–щил» и «абырвалга»
Почти что ничего не разобрать.
Пытался сей народец шустрый, взгальный
Во всём нелепом мельтешенье лет
Оставить на перроне привокзальном
Свой собственный, хоть и невнятный след.
И тóлпы прибывали–убывали,
И никогда вокзал не был пустой.
Но, кажется, за нас уж всё сказали
А.Пушкин, Чехов, Достоевский и Толстой.
20 октября 2008 г.
Стремится тело к обладанью
Тем, что сулит нам радость мира,
Берём от жизни всё, как дань мы, –
От безделушек до кумира.
И не смущает наш рассудок,
Что всё вещественное тленно,
Что жизнь сама – всего лишь ссуда
Из банка щедрости вселенной.
И забываем ежечасно,
Что обладанье – преходяще.
В погоне за минутным счастьем
Мы счастья жизни не обрящем.
Так кóротко его мерцанье,
Что поглощается вещами.
Души призванье – созерцанье,
Что ничего не обещает,
Но в тишине ума и тела
Ты вдруг внезапно открываешь:
Всем тем, что обрести хотела,
Давно в душе ты обладаешь.
12 февраля 2008 г.
Восьмая годовщина истекла.
Иду на кладбище могилкам поклониться.
Осенний день прозрачнее стекла.
Под небом дня – кресты, венкѝ и птицы.
Вороны и грачи слетелись на погост.
С крестов слетая, криком извещают:
Ещё один сей мир покинул гость,
Расставшись со страстями и с вещами.
А в церкви – запах ладана, свечей,
И тишина пред часом отпеванья.
Любовь и жалость льются из очей
