Под сенью исполинов. Том 2 - [7]

— А… Бёрд?

— Бёрд… Бёрд слишком сложен для земных технологий. Даже для гения мистера Макленнора, при всём моём уважении. Даже не представляю, что у него внутри!.. Вы же видели его. Мы все видели. Жили с ним. Ели. Пили. Шутили. Ругались даже. И воевали вместе. Вы с ним плечом к плечу бились с белотелыми, Роман Викторович. Он был похож на пластмасску с умной начинкой и жидким гелием вместо крови?

— Нет, — коротко ответил Роман и сглотнул.

— Вот. Это — «человек», несомненно.

— Но «человек» ли это Макленнора?

Лучшего подарка было не сыскать. Командир додумал сам, увёл разговор в сторону, а значит и полу-ложь удалась.

Теперь космопроходцы разговаривать начнут раньше, чем стрелять. Должны, во всяком случае. Ну и пусть след ложный, ведь сам Трипольский не на миг не усомнился, что Майкл — дело рук Макленнора и что квантовый мозг способен уместить полноценное сознание. Уж лучше так, чем не получить ответов всей жизни из-за чьей-то скоропалительности и собственной нерасторопности.

Лучше выяснить, что ты самонадеянный псих, чем недальновидный осёл.

— Его надо будет осмотреть. Вскрыть.

— Сделаю, — кивнул Трипольский с видом уставшего полицейского, вручную не раз душившего гидру мафии.

Это была не просьба, скорее просто констатация факта. Но уточнять Роман не стал. Пусть это будет он, Трипольский. Буров поймёт и даже согласится. Он питает почти отеческие чувства к пареньку.

В голове командира шевельнулась бредовая мысль.

— Алексей, ты говорил, что знаешь… китайский, так?..

— Да. А что?

— Да тут… — Роман посомневался, но лишь секунду. — Иероглифы. Вот, смотри. Шут знает, вдруг поможешь.

Мнемокадр перекочевал в голову Фарадея. Всего один, на котором наилучшим образом запечатлелись выведенные чем-то голубоватым непонятные загогулины. Ответ превзошёл самые смелые ожидания.

— Если… — Трипольский нахмурился, всматриваясь в мнемокадр. — Если немного подправить, то… то получится просьба.

— Какая ещё просьба?

— Дословно я бы перевёл как «пощади ребёнка». Или «пощади дитя». Где это?

— Около модуля в горах, — сухо ответил Роман. — Ладно, Лёша. Светлая всё-таки у тебя голова.

После этого разговора Роман надолго ушёл в себя. Такие случайности не случайны — чтобы едва забрезжившая догадка вдруг нашла косвенное подтверждение со стороны.

Если у американцев что-то получилось с «прыжком», то был шанс, что их, тридцать третью экспедицию, действительно забросили сюда всего лишь в качестве отвлекающего манёвра. Это объяснило бы кучу моментов — от состава, разбавленного зачем-то теологом и журналисткой, до отчёта по Ясной. Ведь о никудышности последнего Костя Корстнев просто не мог не знать! Это его работа!

Смущало одно: сам Роман имел доступ ко многим документам и темам внутри ЦУПа, да и не только. И уж если он блуждал впотьмах неведенья, то задуматься, что же за организация или человек были в том заинтересованы, стоило бы серьёзно!..

Теперь, когда в модулях частью систем вновь заправлял ЭВМ, а камеры снаружи бдели за периметром, ощущалось шаткое, но спокойствие. Так их хотя бы не застанут врасплох. К тому же, вновь обозначилась нить. Буров был прав: не стоит торопиться с погружением.

Меж тем в медблоке уже вовсю гудела подготовка. Вооружённый Иван ни на шаг не отходил от Ренаты, а Буров помогал ей с реаниматором. «Снимать» Ганича с искусственной жизни нужно было плавно, иначе, когда придёт время, напичканный препаратами мозг теолога выдаст невесть что. И погружение просто-напросто ничего не даст.

* * *

Трипольский тоже был тут — вошёл вслед за командиром.

Рената старалась вспомнить как можно больше из спецкурсов факультета, и Ординатор в помощники тут уже не годился. Официальная информация и утверждённая методика обучения — это одно. А советы бывалых психосерверов — иное.

— Как это будет? — поинтересовался Трипольский.

— Не знаю, Алексей. Нас учили, что всему можно и нужно придать форму. Чаще подсознание само делает это. Там — царство образов.

— Мистикой отдаёт…

— Ты ещё не избавился от снобизма по отношению к мистике? — по-матерински снисходительно усмехнулась Рената. — Когда-то и мои возможности психосервера сочли бы мистикой!

Трипольский промолчал. Если с Пустым он нашёл хоть какое-то объяснение, то расшифрованные записи с молодеющим Иконниковым — и не просто, а после, фактически, смерти — выбили у него почву из-под ног.

Роман вкратце изложил план, родившийся буквально минуту назад.

— Как — отложить?! — мгновенно взъерошилась Рената. — Ты просто не понимаешь, что говоришь! Я уже запустила процесс, перенастроила реаниматор, обрубила часть медикаментов! Уже нельзя всё вернуть, а потом снова повторить — это фатально для Леонида Львовича!

— Я не говорю — отменить, — вкрадчиво пояснил командир. — Я говорю — отложить. Сколько он может пробыть в… подготовленном состоянии?

— Тридцать часов. Не более. Это если я ещё придумаю как…

— Выше бровей, — перебил Роман. — За это время мы не то что сходить в разведку успеем — мы с подкреплением вернёмся!

Мужчины воспряли, только Буров оставался безжизненно-спокоен. Но даже один-единственный его кивок означал горячую поддержку затее с разведкой. Рената понимала, что они не столько жалеют её, сколько реально ищут выход. Но что-то внутри уже клокотало…