Под сенью благодати - [77]
Откидывая фалды — то с непринужденным видом, то с комической стыдливостью, — он несколько раз присел на кровать. Его веселье раздражало Бруно, который отвечал на шутки столь неестественным смехом, что Жорж в конце концов это заметил.
— Мой бедный друг, — сказал он, — у тебя невеселый вид. — Он подошел к зеркалу и обильно опрыскал себя одеколоном. — Может, нам обоим спуститься вниз? Там, вероятно, уже стали собираться. К тому же должен тебе признаться, что я зверски голоден! Как ты думаешь, найду ли я там что-нибудь перекусить?
В гостиной они наткнулись на отца Бруно, которым ходил взад и вперед, повторяя речь, которую только что написал. Гордый своим творением, он прочитал его мальчикам со всей подобающей случаю торжественностью. Жорж обнаружил поднос с печеньем и, не переставая его уничтожать, осыпал похвалами речь. Бруно же нашел ее скорее комичной, так как в ней говорилось о христианских традициях и безграничной любви молодой супружеской пары, но предпочел воздержаться от комментариев. Окончив читать, господин Эбрар откашлялся и, повернувшись к Жоржу, осведомился, как обстоит дело с их планами на лето.
Сердце Бруно сжалось, когда он услышал, как отец задает вопрос, от ответа на который зависели, как ему казалось, его счастье, его будущее, его жизнь. Сам он не осмеливался заговорить об этом с Жоржем, настолько он боялся получить отрицательный ответ.
— А как ваша поездка в Улгейт? — спросил господин Эбрар. — Все улажено? Когда вы едете? О, позвольте поблагодарить вас за то, что вы берете с собой Бруно. Бедный мальчик очень нуждается в отдыхе.
— Как раз, — ответил Жорж с набитым ртом, — я хотел поговорить об этом с Бруно. Как ни печально, но все наши планы рухнули. Супруги Тианж передумали; они вдруг решили поехать в Швейцарию. Я этого не понимаю, так как, в конце концов, в Швейцарии…
— Послушай, Жорж, — сказал Бруно, у которого комок подступил к горлу, — этого не может быть!
— Да нет же, дружище, это именно так. Я, впрочем, огорчен не меньше тебя, поверь мне.
— Ну-ну, дети, — прервал их господин Эбрар, настроенный, как всегда, примирительно, — не надо из-за этого спорить. Вы могли бы совершить вдвоем небольшое путешествие на «веспе». — В вестибюль вошла первая группа гостей, и он направился к ним. — Поговорим об этом позже. Вы идете, дети? Я представлю вас.
Жорж пошел с хозяином дома, а Бруно, терзаясь тоской, решил подняться к себе. Он уже был на лестнице, когда вдруг его осенило. Раз все рушится, может быть, следует попытаться в последний раз позвонить Сильвии? Если он станет умолять ее переменить решение, если он пообещает вести себя так, как она этого хочет, то, может быть…
Сопровождаемый неотлучным Джэппи, он вошел в кабинет отца, выпроводил находившегося там официанта и позвонил в Булоннэ.
С бьющимся сердцем он ждал, пока на другом конце провода поднимут трубку. До него доносился из вестибюля гомон прибывающих гостей, и, боясь, как бы ему не помешали, он краешком глаза следил за дверью. Вместо Сильвии к телефону подошел Милорд.
— А, это вы, дорогой Бруно, — сказал он. — Вы, без сомнения, хотели бы поговорить с Сильвией? К сожалению, это невозможно, ее нет. Да, ома уехала сегодня утром в Швейцарию вместе с Юбером. Разве Жорж не сказал вам об этом?
— Нет, — пробормотал Бруно, — я этого не знал. В таком случае…
— Должен вам сказать, — продолжал Милорд, — я полностью одобряю их решение. Молодым супружеским парам весьма полезно время от времени совершать — как бы лучше выразиться — свадебное путешествие. Сильвия выглядела очень счастливой, когда уезжала.
— Извините, — сказал Бруно. Нестерпимая боль сдавила ему грудь, распространилась вверх, подошла к горлу. — Я должен идти, моя сестра…
— О, я все понимаю, — любезно заверил его Милорд. — В связи с этой свадьбой у вас едва ли много сейчас свободного времени. Желаю хорошо повеселиться, приглядывайте за Жоржем, он любит иногда выпить лишнее.
Бруно положил трубку и опустился в кресло. Джэппи подошел к нему, уткнулся носом в колени и посмотрел на него добрыми печальными глазами. Юноша пригнулся к собаке и спрятал лицо в ее шерсти. Рядом, в гостиной, раздавался веселый громкий смех какой-то гостьи.
Одна из ранних книг Маркеса. «Документальный роман», посвященный истории восьми моряков военного корабля, смытых за борт во время шторма и найденных только через десять дней. Что пережили эти люди? Как боролись за жизнь? Обычный писатель превратил бы эту историю в публицистическое произведение — но под пером Маркеса реальные события стали основой для гениальной притчи о мужестве и судьбе, тяготеющей над каждым человеком. О судьбе, которую можно и нужно преодолеть.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.