Под самой Москвой - [27]

Шрифт
Интервал

Уже совсем темно. Свет фар открывает впереди только пустынное пространство, покрытое колючими кустиками янтака и маленькими наметами песку на подветренной стороне.

И вдруг, будто вспомнив что-то, Абдураимов приказывает остановить машину.

Мальчик с удивлением повинуется.

— Выходи, Саттар, — говорит Абдураимов, и от этих слов ему как будто становится легче. Как будто малярия немного отпускает его. — Выходи! Мы дальше тебя не повезем!

Это «мы» доходит до ушей мальчика. Он густо краснеет, но этого не видно в темноте.

— Что такое? — слышен крик Саттара. Он задремал и, внезапно разбуженный, вопит хриплым и вместе с тем пронзительным голосом: — Клянусь аллахом, этот человек в бреду! Горячка затуманила ему мозги! Он посадил за руль сопляка, а теперь выбрасывает из машины пассажиров!

Поток бессвязных слов вперемежку с ругательствами останавливает Кузнецов:

— Ты слышал, что приказал водитель? — Кузнецов подымается со своего места, и тень его, большая и грозная, косо ложится на потолок.

С проклятием Саттар хватает свой хурджун. С перепугу ему кажется, что сейчас у него отберут его сокровище, его шкурки, его «арабов».

— Быстро! — и Кузнецов спускает молодого человека со ступенек вместе с его мешком.

Машина трогается.

Через час они выехали на шоссе и остановили трехтонку, груженную хлопком. Помощник шофера пересел в автобус и взялся за руль. Ахмат сидел рядом с водителем такой бледный, словно его самого трясла малярия.

Но ему было очень хорошо.

В ШТОРМ

Мы садились за игру, как только начинало качать. «Тут больше делать нечего. Я иду вниз, — говорит Вурих, которого первого начинало укачивать. И первый спускался в бар. Немолодой англичанин ничего не говорил и удалялся с кислой улыбкой, хотя был самым страстным любителем «умственной» и завлекательной игры.

— Я говорил вам: как пройдем Дарданеллы, так начнется! — сказал Котляров.

Он стоял, вцепившись короткими толстыми пальцами в перила, и посмеивался. Не знаю, что его веселило. Нашу громадину кидало, как… В старых морских романах писали: «Как ореховую скорлупу», и это было совершенно точно и в данном случае.

Молоденький помощник капитана Олег прошел по палубе, деловито хмурясь и бросая:

— Штормит. Пассажиры, покиньте палубу. Штормит, штормит…

Я поняла, чему усмехается Котляров: к Олегу направлялся господин Шванке, кондитер из Целендорфа-на-Нидерзее, — я узнала это из списка пассажиров. Шванке передвигался с великим трудом: его мотало. Редкие рыжеватые волосы, обрамлявшие лысину, вздымались на ветру и светились как протуберанцы. Непостижимым образом он все-таки догнал Олега.

— Господин помощник капитана! — запыхавшись, умолял Шванке.

— Пожалуйста, — сказал безучастным тоном Олег: он был помощником по пассажирской части.

— Моя жена… — лепетал Шванке, ухватившись за кольцо иллюминатора. Кольцо вырвалось из его рук. Нас всех качнуло вправо и швырнуло куда-то вниз. — Моя жена, она лежит, ей уже плохо, — Шванке с трудом подыскивал английские слова, — но ей надо записать… Скажите, во сколько обошлось суммарно, разумеется, строительство вашего теплохода!

Олег ответил на своем корректном английском и, подхватив Шванке под руку, повлек его к трапу. Мотало ужасно. Но вокруг неслышно и слаженно шла работа: задраивали люки, крепили шлюпки, принайтовывали палубные грузы.

Мы прошли через кают-компанию. Из салона доносились громкие мужские голоса и выделялся фальцет горбуна итальянца, у которого были неприятности с коврами в Одесской таможне.

— Впереди штормяга на восемь баллов! — радостно закричал матрос Левка, высунувшись из какого-то люка, и тотчас исчез, словно его втянуло вниз.

В баре было не очень светло: стойка не работала. Навинченные на иллюминаторах черные колпаки напоминали жерла орудий. Две лампы торшера освещали стол для игры. Тут все были в сборе. Все — это англичанин Хармс, Иозеф Кемп из Гейдельберга, Котляров и Вурих — советские инженеры, возвращающиеся на Асуан после отпуска.

Покер — игра интернациональная, и мы вполне обходились немецким, в который для Хармса вставлялись незатейливые английские фразы по ходу игры.

Кемп сдал карты. Хармс многозначительно объявил: «Плей» — играю. «Туфта», — заметил Вурих. Хармс спросил, что это значит, и я перевела «туфту» как «блеф».

К всеобщему удивлению, Хармс открыл карты: он выиграл. Игра становилась все напряженнее, а беспрерывные толчки, крены, адское громыхание вверху и внизу, залпообразные выхлопы как будто подогревали игру. Все-таки в этом баре было еще сравнительно спокойно в смысле качки.

Мы играли не на деньги, а на разноцветные фишки, но от этого интерес не снижался.

Мы ничего не знали друг о друге и не хотели знать. Нас связывала только игра.

Но я все-таки думала о них, о своих случайных партнерах. О снобе Хармсе с его лакированным пробором и лакированными ботинками, плывущем неизвестно куда. Сначала он хотел сойти в Пирее, потом раздумал… И о Кемпе, это был самый неприятный в компании. Резкий и безулыбчивый.

Впрочем, может быть, меня настроила против него моя же промашка…

Грузный и безвкусно одетый мужчина с жирными складками на затылке — типичный шибер… Да, конечно, преуспевающий делец из крупного портового города. Почему портового? Я слышала, как он со знанием дела отпускал шуточки при погрузке в Одессе. И с ним жена, много моложе его и, вероятно, поэтому так капризна. А он рабски послушен ей… Но ветер донес до меня несколько слов: она была его дочерью! Это меняло дело: мать, наверно, умерла, дочь — его единственная наследница. Все ясно.


Еще от автора Ирина Гуро
Ранний свет зимою

В апрельскую ночь 1906 года из арестного дома в Москве бежали тринадцать политических. Среди них был бывший руководитель забайкальских искровцев. Еще многие годы он будет скрываться от царских ищеек, жить по чужим паспортам.События в книге «Ранний свет зимою» (прежнее ее название — «Путь сибирский дальний») предшествуют всему этому. Книга рассказывает о времени, когда борьба только начиналась. Это повесть о том, как рабочие Сибири готовились к вооруженному выступлению, о юности и опасной подпольной работе одного из старейших деятелей большевистской партии — Емельяна Ярославского.


Горизонты

Широкому читателю известны романы Ирины Гуро: «И мера в руке его…», «Невидимый всадник», «Песочные часы» и другие. Многие из них переиздавались, переводились в союзных республиках и за рубежом. Книга «Дорога на Рюбецаль» отмечена литературной премией имени Николая Островского.В серии «Пламенные революционеры» издана повесть Ирины Гуро «Ольховая аллея» о Кларе Цеткин, хорошо встреченная читателями и прессой.Анатолий Андреев — переводчик и публицист, автор статей по современным политическим проблемам, а также переводов художественной прозы и публицистики с украинского, белорусского, польского и немецкого языков.Книга Ирины Гуро и Анатолия Андреева «Горизонты» посвящена известному деятелю КПСС Станиславу Викентьевичу Косиору.


Песочные часы

Ирина Гуро, лауреат литературной премии им. Николая Островского, известна как автор романов «Дорога на Рюбецаль», «И мера в руке его…», «Невидимый всадник», «Ольховая аллея», многих повестей и рассказов. Книги Ирины Гуро издавались на языках народов СССР и за рубежом.В новом романе «Песочные часы» писательница остается верна интернациональной теме. Она рассказывает о борьбе немецких антифашистов в годы войны. В центре повествования — сложная судьба юноши Рудольфа Шерера, скрывающегося под именем Вальтера Занга, одного из бойцов невидимого фронта Сопротивления.Рабочие и бюргеры, правители третьего рейха и его «теоретики», мелкие лавочники, солдаты и полицейские, — такова широкая «периферия» романа.


«Всем сердцем с вами»

Повесть о Кларе Цеткин — выдающейся революционерке, пионере международного пролетарского движения, одной из основателей Коммунистической партии Германии.


На суровом склоне

Роман Ирины Гуро повествует о пролетарском восстании в Забайкалье в 1905 году.


На красный свет

Почему четыре этих рассказа поставлены рядом, почему они собраны здесь вместе, под одной обложкой?..Ты стоишь вечером на людном перекрестке. Присмотрись: вот светофор мигнул желтым кошачьим глазом. Предостерегающий багровый отблеск лег на вдруг опустевший асфальт.Красный свет!.. Строй машин дрогнул, выровнялся и как бы перевел дыхание.И вдруг стремительно, словно отталкиваясь от земли длинным и упругим телом, большая белая машина ринулась на красный свет. Из всех машин — только она одна. Луч прожектора, укрепленного у нее над ветровым стеклом, разрезал темноту переулка.


Рекомендуем почитать
Два трюфеля. Школьные хроники

Весёлые школьные рассказы о классе строгой учительницы Галины Юрьевны, о разных детях и их родителях, о выклянчивании оценок, о защите проектов, о школьных новогодних праздниках, постановках, на которых дети забывают слова, о празднике Масленицы, о проверках, о трудностях непризнанных художников и поэтов, о злорадстве и доверчивости, о фантастическом походе в Литературный музей, о драках, симпатиях и влюблённостях.



У самых брянских лесов

Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.


Фламинго, которая мечтала стать балериной

Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?


Что комната говорит

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Маленький Диккенс

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.