— Тихо, тихо, — отодвигаясь на всякий случай подальше, произнес мужчина. — Я поторопился, извини. Можем продолжить экскурсию.
— Не заметила пока интересного. Где и во что я могу переодеться?
— У помощников здесь есть свой домик, наверное — там, — прозвучало разочаровано.
* * *
— Слишком бесстрастно все, я ожидал — точно наизнанку его вывернет… — разочаровался техник.
— Спокойно жить она просто не умеет, так что еще насмотришься! — пообещал оператор.
* * *
Таньке эта реальность показалась какой-то совсем чужой. Вокруг было пыльно, но чисто: пыль не оседала на поверхностях и ни к чему не прилипала. Все встреченные люди были одеты в белое, не исключая обувь. А вот то, что большинство оказались подростками, сдалось естественным. Улыбки на лицах были выдуманными, не фальшивыми, а именно нацепленными, как первая подвернувшаяся под руку маска. Общая доброжелательность тех, кто охотно объяснял дорогу или приветствовал взмахом руки, настораживала.
Рядом было что-то совсем неправильное.
«Почему мне так неуютно?
Я тебе не справочник, сама думай.
О! Я поссорилась с паранойей! Класс!
Я не паранойя, не обзывайся. Я — это ты. Сейчас ты в конфликте с собой, а значит и со мной…
Перефразируя анекдот, а не слишком ли умные слова для двенадцатилетней девочки?
Не тупее тебя, между прочим!
Я и не говорю такого, умненькая — и ладно. Злюка!
И как нам друг от друга отвернуться?
Никак, давай дружить уже…
Давай! Только ты обзываешься все время.»
«Э — э… Ничего, что я к вам спиной сижу? — добил спорщиц Лютик.»
«Ты как тут оказался?! — хором воскликнула Танька.»
«Ругались… — протянула серая хитрость. — Ничего не кажется подозрительным? Не верю я этому высокому.»
«Что ты заметил?»
«Когда начинаешь присматриваться к деталям, становится душно.»
«И?»
«И — ничего. Надо же было вас как-то отвлечь.»
Горан не был ей неприятен, но развивать с ним любого рода отношения вместо Тима Танька считала невозможным.
Домик помощников Капитанов располагался почти на вершине холма. Обдуваемое слабым ветром и наполовину скрытое выгоревшими деревьями от летнего солнца, деревянное строение напоминало полностью выкрашенный в белый цвет фахверк[57].
Молчаливость и рассеянность Тима окружающие списали на долгожданную встречу мальчика с кумиром, что помогло Таньке сравнительно легко найти помещение для переодевания… все в тот же белый цвет!
«Да ядрёна вошь! — подумала Таня, открывая шкафчик Тима.
Чем тебе не нравится символ чистоты?
Однообразием! И брызги крови на нем слишком заметны.»
Она приуныла и даже поджала нижнюю губу — не помогло: и без того небогатый выбор сиял монотонной свежестью.
Рассмотрев Тима в зеркале, Танюша немного воспрянула духом:
«Нормальный такой, почти моя копия. Только вот „хвост“ жалко, хотя…
Он тощенький, как для мальчишки, даже с такими волосами похож на девочку! — в зеркале стрижка средней длины, закрывающая уши и шею, топорщилась эффектным беспорядком в разные стороны.
Ничего ты не понимаешь, он хорошенький! — томно подумала Танечка и стала раздеваться.»
В самом темном углу комнаты робко пошевелилось что-то скромное. Не поворачиваясь, Танюша отрешенно разглядела в зеркале незаметную девочку своего возраста, примостившуюся на скамейке. Белобрысая незнакомка была увлечена разгадыванием кроссвордов, лобик хмурился, карандаш в руке передвигался от столбца к строке.
Не поднимая головы, незнакомка спросила:
— Тим, а наслаждение устами прадеда — как будет?
— Лю-до-ед-ство, — задумчиво протянула успевшая проголодаться Танька, вновь разглядывая Тима. — Фу, мерзость какая! Эти вареные старческие губы, жареные щеки. Б-р-р!
— Тим! Что с тобой?! — девочка оторвалась от кроссворда и жалобно посмотрела на Таньку. — Зачем ты такие гадости говоришь? Подходит «услада», а я не уверена.
Незнакомка продолжала растерянно смотреть на своего Тима, а Таня лихорадочно искала выход из неловкой ситуации.
— После встречи с Гораном ты сам не свой. Что-то случилось?
— А? Я… Немного задумался, извини пожалуйста, — ничего путного в Танькину голову так и не пришло.
— Ты разочаровался в нем? — было заметно, что девочка очень рада возможности пообщаться.
— Да уж, не впечатляет. Похотливый и самовлюбленный дурак. А ты почему прячешься, Динка? — Танька перешла в атаку, подсмотрев в инфосфере имя незнакомки.
— Так… я не прячусь. Мне не хватило капитана, вы всех разобрали тогда, а в пару к себе не берете, — белобрысая смутилась и уткнулась в кроссворд.
Танька повернулась и посмотрела на ее сущность. Увиденное немножко стукнуло по голове: Динка была влюблена в Тима, но все держала в себе, отчаянно терпела боль от его прохладного отношения и промывала слезами ссадины редких встреч.
— Пойдешь со мной в паре? Хочешь? Горан хоть и противный, но, может, что интересное расскажет. А в обиду я тебя не дам, — выпалила на одном дыхании Таня.
В один момент воздух в комнате стал искриться радостью, а улыбка Динки осветила все самые темные уголки.
«Нифига себе! Совсем немного было нужно…
Почаще бы делала приятное и самой бы счастье перепало.
Я и так одинока, куда еще такую благодать на мои хрупкие плечи!
Сказала бы я тебе, да ты сама все знаешь.»
