Под радугой - [6]
— Стало быть, правда, что рассказывают и о лесе, тамошнем богатстве, — перебила Поля.
— Да-а… Особенно богата тайга эта комарьем… От комаров нет спасенья.
— Но солнце, — не успокаивалась Поля, — правда ли, что солнце там греет одинаково и зимой и летом?
— Солнце? Солнце, говорит он, действительно могло бы греть круглый год. Да беда в том, что лето дождливое, а зимой дуют ветры, и такие морозы, каких у нас, на Украине, никогда не бывает — до пятидесяти градусов…
— До пятидесяти градусов!
— Вот вам и зима, и лето, и золотые горы… — закончила Лия, выразительно глянув на Полю.
Поля пожала плечами. Собралась уже уходить, но вдруг остановилась:
— Не правда ли, вы тогда не поверили тому, что рассказывал докладчик в очках, из Москвы?
— Я вам сразу же сказала…
— Ну вот… А я вашему знакомому не верю, совсем не верю… Передайте ему, пожалуйста, от моего имени, что он врет…
— Помилуйте, человек только что оттуда!
— Вот именно, потому что оттуда… А чего же вы хотели, — чтобы он хвалил те места? Ведь он же удрал!
— А почему он в самом деле удрал? От добра не бегут.
— Не каждый, — сказала Поля, — знает, где оно — добро…
Они помолчали. Видя, что Лия остается при своем мнении, Поля добавила примирительно:
— Возможно, что слова о золотых горах преувеличены. Но те, что рассказывают о сплошных топях, тоже выдумывают! Не так страшен черт, как его малюют… Знаете, что я вам скажу: надо побывать там самим, тогда незачем будет слушать всякие россказни…
Дома Лия долго не могла найти себе места. Работа валилась из рук. Она не знала, что и думать.
После долгих раздумий и колебаний Лия отправила сыну письмо. Это было длинное, подробное письмо, в котором она рассказывала сыну о болезни, от которой до сих пор не может оправиться, о своем одиночестве, и в последний раз просила его вернуться домой…
«Не может быть, — думала она, — чтобы теперь он не вернулся…»
6
Прошел месяц-другой. Ответа на письмо не было. Между тем вернулся Лемех Лемперт. В тот же день Лия отправилась к нему. Потом она долго не могла забыть, как ошеломил Лемперта ее приход. Он стал пятиться к стене, закрывая руками лицо, словно не верил своим глазам.
— Что случилось? — спросила Лия жену Лемеха. — Что с ним?
— «Шма Исроэл!»[1] — повторял Лемех. — Это вы Лия?
— А кто же еще? — ответила она. — Что с вами? Или я так изменилась? Не узнаете?
— Значит… стало быть, вы… Живы, стало быть? — все еще дрожа, пролепетал Лемех, осторожно шагнув ей навстречу.
Лия вспыхнула.
— А вам кто-нибудь разве говорил, что я…
— Ну, как же… Люди рассказывали… Приезжали и рассказывали…
— Кто приезжал? Кто рассказывал? — наступала Лия.
— Мало ли кто… Там, в Биробиджане…
— В Биробиджане?!
— Ну конечно! Сам слыхал… Чуть ли не полгода тому назад, вскоре после того, как я туда приехал…
— Но кто? Кто рассказывал?
— Не помню! Мало ли туда едет народу…
Когда оба пришли в себя, Лия, замирая от страха, спросила о сыне. Ей очень не хотелось говорить об этом с Лемехом, но что делать, — он был единственным, кто мог ей что-нибудь рассказать.
Да, отвечал Лемех, он видел его, сразу же по приезде. Как он выглядит? Вырос за это время чуть ли не на голову, плечи раздались вширь — настоящий гвардеец! Уважают его в Биробиджане, даже сказать невозможно, как! Назначили начальником какого-то строительства. Шагает в резиновых сапогах по болотам, всем и каждому показывает: вот тут будет театр, тут школа, а там — горсовет… Ни о чем другом, кроме строительства, думать не хочет и радуется так, как будто все это он уже сам построил…
— Почему же он не отвечает на мои письма? — нетерпеливо перебила Лия. — Я писала о смерти отца, потом еще писала…
— Почему не отвечает? — удивился Лемех. — Но как же он мог вам отвечать…
— Неужели он все еще думает, что я не хочу получать от него писем? Ведь я писала…
— Нет… Я имею в виду другое.
— Что?
— Он знает…
— Что он знает?
— Что вы…
Страшная мысль мелькнула в голове Лии.
— Что вы такое говорите, Лемех? — крикнула она.
— Ну конечно! — с облегчением вздохнул Лемех, увидев, что она поняла.
— Как, как он узнал?
— Говорю же вам… Он сам мне рассказывал… Откуда же мне было знать? — сказал Лемех, а глаза его беспокойно бегали, избегая взгляда Лии.
Лия тяжело опустилась на стул, долго молчала, наконец она тихо проговорила:
— Ну, и как же он отнесся к этому?
— Да как же он мог отнестись? «Нет у меня, — сказал он, — стало быть, больше ни отца, ни матери…»
— А о возвращении вы говорили с ним?
— Ну, а как же!
— И что же?
— Об этом он и слышать не хочет! Куда, говорит, возвращаться? К кому? Да если бы и было к кому, сказал он, отсюда я не уеду. Так и сказал.
— Что же, там действительно так хорошо?
— Если «трудно» — это хорошо, то там неплохо…
— Значит, он не уедет, раз там трудно? Да?
— Этого я вам сказать не могу! — признался Лемех.
Лия поднялась и направилась к двери. Но на пороге она остановилась.
— Да. Скажите, пожалуйста, а сейчас, перед отъездом, вы его видели?
— Видеть не видел, но слышал…
— Что?
— Слышал я… Вы только не пугайтесь, не принимайте близко к сердцу… Возможно, что все это пустяки.
— Что случилось? Не тяните!
— Когда начались бои на границе, у железной дороги, то есть у КВЖД, — читали, наверное, в газетах, — сын ваш стал упрашивать, чтобы его послали туда…
На дальневосточной земле, среди новостроек первых пятилеток, известен и город Биробиджан — центр Еврейской автономной области. Борис Миллер, один из старожилов области, в повести «Ясность» и во многих рассказах показывает людей, с энтузиазмом осваивающих Дальневосточный край. Среди героев повести мы видим и Эммануила Казакевича, жившего в начале тридцатых годов в Биробиджане и здесь начавшего свой путь в большую советскую литературу. Произведения этой книги отличает глубокий социальный оптимизм, любовь к людям, которые трудом своим преображают землю.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В предлагаемую читателю книгу популярной эстонской писательницы Эмэ Бээкман включены три романа: «Глухие бубенцы», события которого происходят накануне освобождения Эстонии от гитлеровской оккупации, а также две антиутопии — роман «Шарманка» о нравственной требовательности в эпоху НТР и роман «Гонка», повествующий о возможных трагических последствиях бесконтрольного научно-технического прогресса в условиях буржуазной цивилизации.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.