Под польским орлом - [23]

* * *

К исходу дня 9 февраля 1-я Варшавская кавалерийская бригада заняла оборону на рубеже Вельбоки - Клосово - Новизна - Липе. Фронт был немалый восемь километров.

Правее нас, на рубеже Надажице - Иловец - Вельбоки, стали в оборону 6-я и 3-я польские пехотные дивизии. А 2-я пехотная дивизия рано утром перешла в наступление с общим направлением на Клосово - Липе - станция Мирославец.

Боевая задача, поставленная перед кавалерийской бригадой, была нелегкой. Полки за месяц боев понесли уже значительные потери, а маршевые запасные эскадроны, сформированные из новобранцев и оставленные в начале наступления на Варшаву в городе Отвоцк, находились еще в пути.

В случае наступления значительных сил противника нам пришлось бы солоно. К тому же и местность никак не благоприятствовала: впереди был лес, занятый противником, а наши уланы стояли в открытом поле, вдоль шоссе, опираясь на редкие населенные пункты.

В эти дни, разговаривая с командующим армией генералом Поплавским, мы мечтали о конных рейдах по вражеским тылам и тихонько поругивали генерала Корчица, "отнявшего" у меня лошадей в Клева ни.

На 10 февраля было спланировано наступление 6-й и 2-й польских пехотных дивизий. В результате завязавшихся боев некоторого успеха добилась только 2-я пехотная дивизия генерала Роткевича, вышедшая на северную опушку леса, левее Херцберга.

Густой вековой лес, масса мелких озер, безвестных речушек и глубоких оврагов - все это значительно усиливало противника и очень осложняло наступательные действия наших войск.

Активно контратакуя части 6-й дивизии, противник нависал над правым флангом нашей бригады. Это нервировало весь личный состав. Никто из нас не был уверен в прочности стыка с 6-й дивизией, и будущее полностью подтвердило эти опасения.

Гитлеровцы, давно пристрелявшиеся по селу Рудки, где размещался штаб кавбригады, вели прицельный огонь. В здании штаба вылетели все стекла, мой автомобиль, стоявший во дворе, прямым попаданием снаряда был разнесен вдребезги.

Я все время держал тесную связь с командиром 6-й пехотной дивизии полковником Шейпаком, часто наведывался к нему на командный пункт и постоянно был готов в случае необходимости оказать помощь соседу.

На рассвете 13 февраля занимавший оборону на правом фланге нашей бригады 14-й полк 6-й пехотной дивизии перешел в наступление с задачей очистить от противника лес и выйти на рубеж озер Солтыске и Кузница. Последующей целью наступления был штурм города Махлина, где, по сведениям разведки, шла выгрузка танковых резервов противника.

2-й батальон этого полка, не выдержав контратак, начал отходить. В десять часов утра на опушке леса, в трехстах метрах от деревни Вельбоки, показалась сперва отступающая польская пехота, а затем гитлеровские самоходные орудия и густые цепи немецких солдат. Боевое охранение 1-го эскадрона 2-го уланского полка открыло огонь по фашистам.

Неравный бой продолжался несколько минут. Солдаты боевого охранения погибли на месте. Остатки 1-го эскадрона отошли к центру деревни, где размещался штаб полка. Начался уличный бой. Штаб полка, окруженный фашистами, дрался с ожесточением. Ординарцы, писаря, трубачи - все взялись за оружие.

Заместитель командира полка по политчасти поручик Генрих Дроздяж и полковой лектор подпоручик Крайчинский во главе штабной группы бросились врукопашную. Очередь из вражеского пулемета скосила их обоих.

Гитлеровцы подошли так близко, что их гранаты летели уже в окна штаба. Телефонная связь полка с бригадой нарушилась, и мы перешли на управление по радио. Полк не просил помощи. Там все дрались стиснув зубы. Единственно, чего требовал по радио начальник штаба полка ротмистр Хлебовский, - это патронов.

- Давайте патроны! Давайте патроны! - то и дело слышали мы.

Однако я знал, каково там истинное положение, и немедленно бросил на помощь полку в Вельбоки весь мой резерв: 12-й отдельный саперный эскадрон под командованием поручика Зигмунда Янковского и взвод конной разведки. Резерв повели майор Богданович и мой заместитель по политчасти майор Аркушевский.

Как раз в этот момент артиллеристы доложили, что штаб 2-го уланского полка вызывает огонь на себя. Мне казалось это преждевременным. До выяснения результатов атаки нашего резерва я приказал артиллерии по-прежнему вести огонь по занятой уже немцами окраине деревни Вельбоки и не ошибся. Заметив, что к осажденным уланам идет подкрепление, противник дрогнул, стал пятиться к лесу.

Когда майор Богданович вступил в деревню, она была уже свободной от фашистов. Командир полка член ППР майор Гжижевский положил на стол две последние гранаты. Это было все, чем он располагал на случай, если фашисты ворвутся на КП.

За окнами светило яркое, уже по-весеннему теплое солнце. На горизонте зеленел лес. Стояла поразительная тишина, и трудно было поверить, что всего несколько минут назад здесь шел ожесточенный бой.

Противник оставил на деревенских улицах восемьдесят убитых. Наши потери составляли семьдесят два человека.

Этот день навсегда останется в памяти бойцов кавалерийской бригады как день ее славы. По приказу командующего армией на боевом знамени 2-го уланского полка золотыми буквами была вышита надпись: "Вельбоки. 13 февраля 1945 года".