Под одной крышей - [2]

После освобождения Венгрии советскими войсками в стране, измученной, обескровленной фашизмом, в удивительно тесном и сложном переплетении, порой буквально «под одной крышей» соседствовало, но отнюдь не мирно уживалось старое и новое. Обнаруживая внутренние пружины общественного развития, писательница сразу вводит нас в атмосферу политической борьбы сложного переходного периода в жизни венгерского народа. Она раскрывает характер этой борьбы, обращаясь к прошлому и помогая тем самым осмыслить подлинные истоки происходящих событий. Однако только прошлое не в силах объяснить их всесторонне, и Жужа Тури, как писатель-реалист, показывает в своем романе перспективу развития, свет завтрашнего дня, способный озарить день сегодняшний.

«Собственными силами мы не сможем восстановить страну и за сорок лет», — заявляли в те дни лидеры правого крыла реакционной партии мелких сельских хозяев. Действительно, ущерб, причиненный войной экономике страны, исчислялся для Венгрии почти в астрономических цифрах, в пять раз превышавших годовой национальный доход. Трудности первых месяцев усугублялись и тем, что в экономике еще господствовали капиталистические отношения и бывшие магнаты все еще сохраняли руководящие посты во многих банках и промышленных предприятиях. Надеясь, что разруха и инфляция может вызвать внутриполитический кризис, они саботировали восстановление.

Однако в деревне обстановка была несколько иной. Благодаря аграрной реформе сметались одно за другим крупные поместья, земля передавалась крестьянам. По инициативе коммунистов реформа стала проводиться в жизнь еще до полного освобождения Венгрии Советской Армией. В конце марта 1945 года, когда на западе страны еще гремели выстрелы, на востоке крестьянские плуги уже прокладывали первые борозды по бывшей помещичьей земле.

Роман «Под одной крышей» можно причислить к историческим произведениям, однако история занимает в нем подчиненное место. Она служит лишь фоном, на котором изображаются судьбы отдельных людей. Писательница наносит яркие штрихи там, где хочет показать более выпукло какое-либо явление или событие. Такова, например, сцена у моста через Дунай — единственного моста, в те дни восстановленного советскими войсками. Перед нами толпы измученных горожан, пытающихся прорваться на мост, слышатся взволнованные споры с полицейскими, сдерживающими натиск всей этой лавины, устремляющейся в Пешт. Что казалось бы удивительного в том, что, потеряв всякую надежду выбраться из голодающей Буды, один из персонажей романа обращается за помощью не к венгерскому офицеру, а к советским солдатам, проходящим в это время по мосту? Однако под пером Жужи Тури этот эпизод приобретает глубокое и обобщающее значение, не говоря уже об эмоциональной его напряженности.

В центре повествования — простые венгры, впервые ощутившие свою значимость, почувствовавшие себя людьми, непосредственно влияющими на ход исторического процесса. Они спорят, страдают, радуются и плачут, но во всем этом нет уже былой обреченности. Все они группируются вокруг главной героини романа Мари Палфи и ее мужа Винце, вернувшегося из русского плена.

Картина венгерской жизни тех лет была бы неполной, если бы писательница не вывела в своем романе тех, кто еще совсем недавно правил народом, издевался над ним, унижал в нем человеческое достоинство. Это надменный, враждебно замкнувшийся в себе барон Вайтаи, его жена, в пьяном разгуле прожигающая последние деньги и остатки быстро блекнущей красоты, дельцы и ловкачи, лавирующие в поисках наиболее подходящей маски, спекулянты всех мастей, наживающиеся на инфляции.

В обрисовке всех этих характеров Жуже Тури помогает ирония, богатая множеством оттенков: добродушная, немножко грустная, когда писательница, скажем, подшучивает над наивной самонадеянностью дворника Ласло Ковача с его безобидным, в сущности, бахвальством и неудачами в «торговых операциях», и гневная, переходящая в сатиру, когда речь заходит о баронской чете или о заискивающем перед ними разорившемся коммерсанте Дёрде Пинтере. Со спокойной, неулыбчивой насмешкой описывает она все «страдания» Дёрдя Пинтера. Что для него судьба страны по сравнению с его драгоценной лавкой, погребенной под руинами в дни войны? Одержимый жаждой наживы, раздавленный неожиданным банкротством, болезненно замкнувшийся в своем узком «я», он чувствует себя чужаком даже в собственной семье, не в силах понять кипучей энергии жены и сына, ясности их взглядов, устремленных в огромный, заново рождающийся мир.

В прошлом простая белошвейка, за долгие годы супружества не давшая затянуть себя в цепкие путы собственничества, жена Пинтера Юци лишь после освобождения страны почувствовала себя поистине в родной стихии. Профессия портнихи для нее не только средство существования, но и то любимое дело, которое позволило ей наконец выпрямиться во весь рост и почувствовать себя внутренне раскрепощенной и независимой.

Все эти люди волею судьбы оказываются под одной крышей в полуголодном, разрушенном войной городе. Отсюда название романа, его структура, две его основные сюжетные линии, развивающиеся рядом, почти параллельно. Сталкивая два мира, две идеологии, два разных взгляда на жизнь, писательница нарочито сближает и вместе с тем противопоставляет два непохожих женских характера: взбалмошную, самовлюбленную баронессу Амелию Вайтаи и застенчивую, робкую Мари Палфи.