— Тебе не нравится? — спрашиваю я.
Пауза.
— Стремно! Наоборот, нравится. Сама не знаю, что со мной, наверно, юг и коньяк!
— Разве не естественно влечение полов друг к другу? — обращаюсь я к ее университетскому интеллекту.
— Дима, раз такой разговор, ты должен знать, что я девушка. Я не готова на большее, чем поцелуи.
— Я не стремлюсь, Лена, к большему, если не хочешь.
— Очень хочу в это верить, мне хорошо с тобой, совсем не думала, что так быстро…
— Ну, насчет быстро… — перебиваю я ее. — Биополя двух полов либо сразу тянутся друг к другу, либо отталкиваются.
Она бросает на меня испытующий взгляд:
— Я знаю это, но ты не так понял.
— А как?
— У меня недавно был друг, дружили больше года и расстались, он сказал, что не может больше быть со мной… без физического обладания.
Я усмехаюсь:
— Странным было бы другое с такой девушкой.
— Какой «такой»? Я самая обычная.
— Это тебе так кажется. Не знаешь ты еще просто своей силы над мужчинами.
— Я ходила только с ним. Все на курсе знали, никто больше не приставал.
— Давно разошлись?
— Перед отъездом.
— Не можешь забыть его?
— Нет, забыла. Я точно узнала, что он гулял со мной, а спал — с другой!
— Это понятно! Ты его так возбуждала, что ему нужен был какой-то половой выход.
— Господи, я знаю тебя только час, а мы ведем такие разговоры!
Я замолкаю. Она думает, что пресекла меня, и улыбается:
— Да нет, ты не бери в голову, я сама удивляюсь, как мне хочется быть с тобой откровенной. Понимаешь, я психологически не готова к сексу! Росла в очень строгой семье.
— Родители — староверы?
— Да. Откуда ты знаешь?
— Представь себе, я почему-то подумал об этом, как только увидел тебя.
— Почему?
— Чувствуется чистокровная славянская порода, — смеюсь я. — Ладно, пошли.
Мы выходим из санатория и идем через парк «Ривьера». На часах уже два. Обед я пропустил, но нисколько о том не жалею — рядом шагает чудо, на которое оглядываются все встречные мужчины, люто мне завидуя. Лена смущается:
— Кошмар какой-то! Так и едят глазами.
— А дома как?
— Да что ты, сибиряки — сдержанный народ. Я бы не пошла с тобой, не зная, что ты из Сибири.
— Это недемократично. Дискриминация по месту жительства.
— Похоже, дело не в месте жительства. Ребята, с которыми я летела, тоже вчера, как приехали, засуетились. Ну, прямо каждый стал ко мне лезть.
— Да, юг и отпуск меняют людей. Они свободны, да еще там, где щепка на щепку лезет, вот и не хотят, чтобы жизнь проходила мимо.
— По-твоему, жизнь заключается в сексе?
— А в чем сейчас жизнь для тебя?
— Так нечестно! Вопросом на вопрос.
— Ну, уж ответь старшему.
— Знаешь, я сильно увлекаюсь спортом. Первый разряд по волейболу и по лыжам. Люблю свою будущую профессию — психологию. Люблю театр, музыку, книги.
— Короче, есть куда девать энергию, — хмыкаю я.
— Не знаю, может быть, со временем изменюсь.
В парке мы подходим к группе уютных водоемчиков с завитыми по окружностям бетонными стенками. На больших зеленых листьях кувшинок сидят огромные лягушки и квакают.
— Чудно! — изумляется Лена. — Не боятся людей.
Я хохочу, уже зная секрет этих лягушек.
— Они механические.
— Не может быть!
— Жаль, нельзя дотянуться и потрогать.
— Ну уж нет! — Лена снимает босоножки и входит в воду.
— Правда холодные, — разочарованно произносит она. — А цветы? Тоже искусственные? — трогает она и кувшинки. — Похоже, настоящие, только я этому не верю теперь.
— Вот так! Видишь, правда условна. Все в жизни условно.
— Ну, просто урок психологии, обязательно расскажу профессору.
Потом Лена задумывается и замолкает до самого нашего выхода из парка. На хорошеньком личике отражается борьба мировоззрений. «Эх, трахаться и трахаться бы нам с тобой в постели с таким-то телом! — в ознобе думаю я. — Ни о чем бы больше не размышляла!»
Мы останавливаемся за парком у огромного развесистого дуба, он приветливо шелестит красавице ветвями. Лена в ответ гладит его по узорчатой коре и потом обнимает.
— У нас кедры! — говорит она, опять щурясь на солнце.
Я замираю от острого ощущения единения этой чудной славянской богини с природой. И с вечностью…
Бывают светлые минуты прозрения, когда человек чувствует себя одновременно и зыбкой частицей Вселенной, и всей необъятной Вселенной сразу.
В поле нашего зрения возникает пивной бар «Петушок». Не будучи большим любителем пива, я, однако, не могу пропустить такое знаменитое место и приглашаю туда Лену.
Пиво тут наливают теплое, прямо из огромных чанов, в которых оно и готовилось. Вкус у него специфический, хлебный, очень свежий. На закуску я беру крупные розовые креветки. Лена никогда их раньше не ела и не знает, как к ним приступить. Я пододвигаюсь к ней поближе и беру из ее рук креветку, которую она беспомощно вертит.
— Видишь, главное у креветки туловище, надо только содрать панцирь. — И я делаю это, а кусочек мяса кладу Лене в подставленный ротик.
— У, вкусно! — жмурится она. Я пользуюсь моментом и влепляю ей поцелуй в пенистые от пива губки. Она открывает глаза и… влепляет ответный поцелуй мне. У меня кружится голова.
— Ленка! Уже целуется, недотрога! — раздается вдруг вопль.
Лена вздрагивает:
— Ой, девочки, вы все еще здесь?
