— О, это осторожный женщина, — подумал молодой хан.
— Пять, — ответила, смущаясь, третья.
— О, у тебя щедрая душа, — сказал ей жених». Как думаешь, которую выбрал он в жены? — хитро спросил Липарит.
— Вопрос интересный! — задумался я. — Наверно, девушку со щедрой душой — они же все красивые…
— Не угадал!
— А которую?
— У которой задница больше! — весело рассмеялся Липарит. — Их на душевность уже раньше проверили! Осталось только выбрать задницу!
Я захохотал вместе с ним, но из разговора понял, что его мужское естество жаждет женщины.
Липарит толкает меня в бок, обращая внимание на одинокую, еще не загоревшую молодую блондинку в солнечном абрикосовом купальнике и включает на «соньке» любимую песню своей молодости: «Эти глаза напротив!» в исполнении Ободзинского, ожидая, видимо, что красавица непременно клюнет на эту задушевную лирическую мелодию.
«Как это он высмотрел такую девушку? Ну и нюх у армянина!» — удивился я про себя.
Среди множества привлекательных женщин на пляже блондинка выглядит выдающейся. Ей восемнадцать — девятнадцать лет, она крепкая и даже коренастая, но весь ее облик представляет собой эталон истинно славянской красоты: собранные в узел очень светлые, почти белые, с соломенным отливом, волосы, приятно округлая форма лица без резко обозначенных скул, глаза — с детским, но умным выражением — большие, спокойные, ярко-вишневого цвета. Брови и ресницы темные. Для блондинки это очень интересно.
Я подумал, что и в интимном месте волосы у нее тоже темные — такой волнующий контраст!
Подстегнутый этой мыслью, я продолжал разглядывать девушку. Чуть вздернутый аккуратный носик, пухлые губы, маленькие ушки, чуть тяжеловатый подбородок, широкие, но красивой формы плечи с плавным покатым переходом в предплечья, мягкие запястья, кажется, жаждущие того, чтобы их обхватили крепкие мужские руки, маленькие изящные кисти с коротко подстриженными ненакрашенными ноготками.
Без всякого намека на косметику, она светится естественной, здоровой, первозданной какой-то красотой.
Но главное чудо девушки — ее ноги. При среднем росте, приблизительно метр шестьдесят пять, и прилично (а скорее, неприлично) выступающих верхних и нижних округлостях девушка выглядит стройной за счет удлиненных ног.
Известно, что «золотым сечением» — гармоничным для глаза наблюдателя соотношением между ростом и длиной ног — обладают, как ни странно, не женщины, а мужчины, у них ноги относительно длиннее. Оттого и придуман высокий дамский каблук — чтобы зрительно удлинять ногу.
Но у этой блондинки ноги длиннее нормы, пожалуй, на целых десять сантиметров! При этом мягкие поверхности ее бедер ровно сходятся, без единой щелочки, ошеломляющие икры привлекательно полноваты и заканчиваются маленькими ступнями с высоким подъемом.
Именно из таких вот крепких молодиц и взрастают потом настоящие русские бабы, которые, как принято теперь говорить, «коня на скаку остановят, в горящую избу войдут», хотя к тому времени несколько расплывутся и потеряют форму, не утратив, разумеется, при этом своей стати. Стать — вот что отличает русскую красавицу от просто красавиц с любого конца планеты. Стать и спокойное достоинство в каждом жесте, словно нет у волшебницы и мысли о своей победоносной красоте.
Надо ли говорить, что сразу же, с первого взгляда на нее, девушка сразила меня наповал. И поселила в моем сердце тоску — не про меня, ох не про меня такое чудо!
Но охотничий азарт толкает меня идти напролом. Надо действовать — такая девушка без внимания долго не останется!
То ли под моим раздевающим взглядом, то ли на звук магнитофона, она чуть поворачивает голову в нашу сторону, рассеянно смотрит на нас и тут же равнодушно опускает глаза.
Я опираюсь на локоть, пытаясь обратить на себя внимание девушки. Тщетно! Вижу, какой-то щуплый молодой кавказец с карикатурно тощими ножками плюхается рядом с красавицей. Не знаю, что уж она ему сказала, только кавказец слинял от девушки метров на десять.
— Всем от винта дает! — замечает Липарит и причмокивает: — Но какой девушка!
Я сдерживаю укол безнадежного отчаяния и замечаю с видимым равнодушием:
— От винта так от винта…
Бросаю голову на лежак, но подсознательно краем глаза слежу за блондинкой.
Девушка встает, делает несколько разминающих движений и идет к морю. Мы с Липаритом пожираем ее глазами.
— Пошли купаться! — как бы предлагаю я, хотя мне абсолютно не нужно его присутствие рядом.
— Нэт, море для меня холодный! — ежится Липарит и, слава Богу, не идет со мной.
Я отплываю метров на двести и оборачиваюсь. С моря на берег открывается отзывающийся бурной радостью в душе сказочный вид на набережную: многоярусными рядами выстроились разлапистые пальмы, сверкают на солнце белоснежные беседки и балюстрады, гордыми лайнерами выступают среди зелени белые, розовые, голубые корпуса здравниц и гостиниц. «Слава этой благословенной земле!» — восторженно кричит моя душа.
Я снова смотрю на волны, ищу глазами девушку. Но сначала вижу стремительно приближающееся судно и уже потом ее. Она не замечает опасности и продолжает плыть, опустив лицо в воду. «Боже мой! Что она делает?» — ужасаюсь я. Судно выпускает из выхлопных дюз пышущий жаром пар.
