Под небом пустыни - [28]
Долготерпение йездцев до сих пор не превзойдено. Это упорство и терпение не вызывают раздражения. Оно действенно, динамично. йездец крепко стоит на земле, наносит удары, изматывает соперника, берет его измором, а уж тогда идет в наступление, и все ему нипочем. Именно это качество выносливости сделало йездского крестьянина, рабочего-кяризника существами выдающимися. Помещику, желающему прорыть в своем имении подземный канат, лучший совет такой: пусть поселит на своей земле трех семейных рабочих-кяризников и спокойно ждет, пока на поверхности земли не покажется вода. Йездский кяризник издавна славится в Иране как созидатель деревень и усадеб. С того дня, как йездцы разбили стены «Александровой темницы» и прорыли от подножия гор Ширкух до самого города подземный канал, никто не может сравниться с ними в искусстве прокладки канатов. Во всем Иране не найдешь каната, к которому не приложил бы руку йездский рабочий.
Если вонзить в землю в один ряд пять-шесть йездских лопат, то ими можно взрыхлить участок величиной с целый сад. Конечно, если при этом налегать на лопаты, как йездские крестьяне. Усердие, терпение и выносливость крестьян Храма молитвы ничуть не уступают качествам трудолюбивого кяризника, который по десять часов в день роет колодцы, создавая шахту каната. Йездские крестьяне во время посева выстраиваются по пять-шесть человек друг за другом и выбрасывают в такт лопаты, равномерно вскапывая землю под пашню. Йездский крестьянин не любит работать кое-как, и, если послать его хоть на барщину, все равно он обработает землю так, как подобает рачительному хозяину. Легкомыслие и тяга к услужению не свойственны характеру йездского крестьянина. Труд под палящим солнцем стал его второй натурой.
Урок, который с детства усваивает йездский труженик под небом пустыни, представляет науку борьбы с подвохами природы. Жестокость здешней природы нельзя мерить на обычный аршин. Если приходят в движение ветры, то это сильнейшие вихри. Если начинают шевелиться пески, то уж вырастают целые песчаные горы, йездские крестьяне вечно меряются силой с коварной природой. А в цепи человеческих ценностей считают стоящими всего два звена: вечный труд и бремя забот, воздержанность и привычку жить впроголодь.
Зато йездский торговец самый назойливый из всех живых существ, населяющих пустыню. Его усидчивость, страсть к купле-продаже и ко всему, что вмещается в эти понятия, составляют его существо. Поразительно, как всюду, куда он ни попадает, ему удается с успехом вести торговые дела. Его внутренние качества и внешний вид не меняются и за пределами йезда. Все поступки йездского торговца продиктованы благоразумием и величайшей осторожностью. Он сует нос в каждую дыру, если считает это достойным внимания. Всем своим существом он впивается в объект своего интереса, и никакие силы не могут уж тогда его оторвать, пока он не выудит всей выгоды. Щелканье костяшек счетов йездского купца слышно аж по ту сторону границы.
Объектив глаз его в глубоких впадинах на смуглом лице постоянно обращен к далеким горизонтам. При всем этом он обладает необыкновенно развитым чувством собственности, никогда не вступит в торг с компаньоном, если капитал того больше хоть на одну копейку. Он только тогда платит налоги, когда уверен, что они пойдут на постройку водохранилища-абамбара где-нибудь в пустыне, хотя ему заведомо известно, что устройство абамбаров давно вышло из моды, а сооружение их исключено из планов развития и реконструкции страны!
Йездский купец представляет единицу, важную в экономическом отношении, прочно стоящую на своем месте. Если волею случая он становится одиноким, то и тогда не нуждается в хозяйке. Помолясь, он сам шьет, моет, прибирает по дому. К семи часам утра у него все подметено, убрано и он сидит в ожидании клиентов, йездский купец царит в пустыне и под скупыми ее небесами извлекает драгоценную влагу из недр, а ведь все начинается с его деловой конторы.
В соборной мечети Йезда, мы изменили наше представление о минаретах. Ранее мы полагали, что стройные минареты придуманы для того, чтобы противостоять округлости и ленивой дремоте купола. Ведь если бы минареты не вздымались в небо, то вялая покорность круглых куполов действовала бы расслабляюще на человека. Поэтому с двух сторон купола в большинстве святилищ и мечетей сооружают по два минарета.
Когда взгляд правоверного мусульманина скользит по гладким изразцам купола вниз, минарет заставляет его поднять голову и глянуть на небо. Мы привыкли к минаретам по обеим сторонам купола. А в соборной мечети йезда все было наоборот. Два изящных красивых минарета высились по обеим сторонам ворот. Широкий двор мечети отделял их от купола. Оба минарета, красуясь поодаль, являли собой шедевр искусства независимо от ансамбля в целом. Однако истины ради стоит сказать, что купол соборной мечети йезда при всей его величине не придает ей великолепия.
Столица пустыни кажется очень живописной, если смотреть с крыши мечети. Множество бадгиров и глинобитных хижин, яркая голубизна неба и ослепительный блеск солнечных лучей, скользящих по крышам жилищ, водохранилищ, далеких и близких куполов, создавали столь неповторимое зрелище, что даже наш фотограф не переставал торопливо щелкать своим фотоаппаратом.
