Под небом Италии - [84]

Франческа чувствовала биение сердца Бельдана у своей груди.

– Ты не обязана мне об этом рассказывать. Я тебя ни о чем не спрашивал.

Она помолчала.

– У меня в жизни ничего не оставалось. Только Оливер, но он был в плену. И мать, которая часто бывала не в себе. И никакой надежды на будущее. Поэтому я придумала себе прошлое. Развратное прошлое со смазливым любовником. Мало-помалу слухи обрели определенность факта, и я поверила в них сама. До такой степени, что решила: где-то в мире, а не только в моем сознании живет человек, который некогда любил и желал меня.

Франческа сказала все, что она хотела сказать, и теперь молча слушала, как весело трещал в очаге огонь и как протяжно завывал ветер в по-зимнему голых ветвях деревьев. Бельдан не шевельнулся и не проронил ни звука. Они молчали довольно долго. Наконец он спросил:

– Это и есть та ужасная правда, которую ты собиралась мне сообщить?

Графиня кивнула.

– Правда в том, что ты всем лгала? И тебе было бы гораздо легче признаться, что ты переспала с сотней мужчин, чем в этой лжи? – Мягкий тон Бельдана успокаивал ее. – Ты не лгунья.

Франческа не успела опомниться, как Бельдан привлек ее к себе.

– Тебе больно? Извини. Мне грустно думать, что долгие годы тебе приходилось защищаться ложью. Ложь во спасение нередко загоняет нас в тупик.

Франческа потупилась. Ей тяжело было слышать такие слова от Бельдана.

– Помнишь день пожара? Я торжественно заверил тебя, что не стремился обладать твоим телом. А хотел твою душу. И только заполучив душу, взял бы твою плоть. – Он усмехнулся. – Знаешь, я тоже, наверное, лгал.

Графиня подняла голову. Угольно-черные глаза смотрели прямо на нее.

– Я мог бы смириться с мыслью, что у тебя было много мужчин. Но только не один. Только не Ги. – Пальцы Бельдана играли завитком ее волос, но глаз он так и не отвел. – Ги – это совсем иное. И не только потому, что он мой брат, вернее, был моим братом. А потому, что ты его любила. Ты сама мне сказала, что предпочла бы остаться любовницей Ги, а не стать моей законной женой. Разве мог я после этих слов претендовать на тебя и заниматься с тобой тем, о чем мечтал с самого первого дня в Бельведере? Я убеждал себя, что твои чувства к Ги – пустяк, но сам в это не верил.

Бельдан шептал эти слова, склонив голову к ее запястью, туда, где бился пульс и куда он поцеловал ее в первый раз.

– Ты знаешь, что я был женат. И женат в юные годы. После смерти Анны у меня было достаточно женщин, но я не красавчик и понимал, что пользовался успехом только благодаря своему положению. Или потому, что мог что-то дать либо им, либо их мужьям, отцам, сыновьям. Я брал то, что мне предлагали, и платил сторицей. Но иногда я встречал особенных женщин, отношения с которыми были глубже и длились дольше одного поворота песочных часов. Такие женщины оставляли след в моей душе. Но ни одна из них – даже Анна, не сравнится с тобой, Франческа. Никто из них не занял такого места в моей жизни.

Говоря все это, Бельдан не переставал ее целовать. Впечатывал свои слова поцелуями в ее пальцы, в удивительно мягкий изгиб руки. Он пробовал губами на вкус ее кожу. И все это со знанием дела. Пробежался языком по вырезу ворота. Не по призывно торчащим грудям, а выше – к ямочке на шее, в которой отчетливо бился пульс.

– Что я могу чувствовать теперь, зная правду о тебе и моем брате?

Франческа не видела лица Бельдана, но ощущала кожей его улыбку.

– Свободу и облегчение.

Она изо всех сил старалась прислушиваться к его словам, вникать в их смысл. Но жар мужских губ на теле был настолько новым и восхитительным ощущением, что полностью подчинил ее себе. И она слушала, не что он говорил, а как говорил. Снова, снова и снова.

– Господи, как я хочу тебя! – простонала она. – Больше всего на свете. Больше всех на свете.

– Даже зная, что я не девственник, – тихо рассмеялся рыцарь.

– Даже зная, что я сама девственница. Бельдан хмыкнул и добавил:

– Хорошо.

Он повторял и повторял это слово, лаская Франческу ладонями, губами, языком и все глубже ввергая ее в пучину новых, изумительных ощущений. Церковный колокол отмерил час. Его звук раздался так близко, словно он ударил прямо за окном.

– Возьми меня всю!

Франческа обняла любимого за шею, и он подхватил ее на руки. Какой же это был восторг – намного острее, чем танец, или поцелуи у реки, или мечтания за дверью. Потому что все происходило по-настоящему. Настоящее желание и настоящее вожделение. /

Странное это чувство – вожделение. От него хочется кричать.

– Да, да, сделай это, пожалуйста! – Франческа едва узнавала свой голос.

Бельдан положил ее на постель и сдвинул рубашку с плеч. Гладкий шелк скользнул к бедрам.

– Само совершенство!

Он долго смотрел на ее груди. А она никогда не считала их красивыми. Легкими движениями ладоней, словно нежным перышком, он ласкал их, гладил напрягшиеся соски, и Франческа всхлипнула от неожиданности и наслаждения. И внезапно тоже полюбила свои груди. Полюбила его прикосновения к ним.

– Бельдан! – Какой неутоленный голод слышался в ее крике. А ведь она девственница. А он – опытный человек.

– Терпение. Доверься мне, – прошептал Бельдан.