Под небом Италии - [65]

Франческа не обратила на него внимания и быстро прошла во двор, но там от неожиданности зажмурилась. Палаццо сиял множеством фонарей. А на отполированной брусчатке двора и лестничных ступенях стояли небольшие медные и терракотовые сосуды с ароматизированным льняным маслом.

– Что случилось? – Сердце Франчески гулко забилось, и она обернулась к рыцарю.

– Вы исчезли, – ответил юноша.

Навстречу по лестнице к ним спешила Лючия, шурша юбками.

– Куда вы делись? Лорд Бельдан сам не свой. Поехал искать вас в городе.

– Мы хотели навестить наших родственников в палаццо д'Амбри, – высокомерно заявила Бланш, но Франческа видела, что это лишь поза и что мать невероятно напугана. От света, кутерьмы и от мысли, что придется отвечать разгневанному Бельдану, у нее самой стыла в жилах кровь. Но Франческа понимала, что нельзя поддаваться страху, и решительно выпрямилась. Следовало известить Бельдана дАрнонкура, руководившего Золотым войском, о вероломстве его младшего брата. И сделать это надо было немедленно. А там будь что будет.

– Пожалуйста, отведите меня к сиру, – попросила она.

– Сир сам явится к вам, – послышался голос Кристиано. Он спустился по лестнице вслед за Лючией, не торопясь, медленно, с достоинством. На его губах играла торжествующая улыбка. Он никогда не любил Франческу и теперь надеялся, что Арнонкур отлучит ее от себя и жизнь вернется в прежнее приятное для него русло.

– Где я должна его ждать? Здесь? – поинтересовалась графиня. Она хотела спросить Кристиано, за что он так ее ненавидит, но по выражению лица великана поняла, что разговаривать об этом с ним бесполезно.

– Ждите в своих покоях, – приказал тот и придвинулся к ней вплотную. – Я сам отведу вас туда и буду охранять, чтобы вы не сбежали до возвращения сира.

– В этом нет никакого смысла. – Франческа положила свою миниатюрную руку в широкую ладонь гиганта. – Мне надо кое-что сказать лорду Арнонкуру. И сказать как можно быстрее.

Но чем дольше она ждала заветного стука в дверь, тем острее понимала, что сделать это не просто. Графиня сняла плащ и рассеянно отметила, что после всех ее блужданий на нем не появилось ни единого пятнышка грязи. Вынула из волос скреплявшую прическу золотую нить, и волосы рассыпались по спине. Она скользнула глазами по пылавшему в очаге огню и встревоженным лицам двух служанок. Судя по всему, они получили приказ нагреть комнату, чтобы графиня не замерзла после уличных приключений. Взгляд ее остановился на полусобранных дорожных баулах, на разбросанных рядом обновках.

Как сказать? Как разбить его сердце?

Франческа вспомнила, как нежно ухаживал Бельдан за раненым братом, как радовался, когда тот пришел в сознание, и с какой гордостью смотрел он на Ги. Вспомнила его слова в башне замка: «С тех пор как умерла Анна, я не испытывал потребности жениться. У меня есть Ги. Он самый лучший. Он для меня все. Он – мой наследник и унаследует все, что я оставлю в этом мире».

Франческа его понимала, потому что сама любила Ги. Любила прежде и будет любить всегда. И наверное, не меньше, чем Бельдан. Она не хотела верить своим глазам, ей хотелось надеяться, что все увиденное ею в городе, – ложь. Она считала, что Ги не мог вступить в сговор с французами против собственного брата. Бельдан прав: он самый лучший. Только бы...

– Как ты думаешь, Бельдан про нас не забыл? – с надеждой спросила Бланш, прерывая поток тревожных мыслей дочери. Графиня де Монфор все еще куталась в отороченный мехом плащ, хотя в комнате было отнюдь не холодно. Скорее даже жарко, так что над ее изящной верхней губкой выступили крохотные капельки пота.

Франческа собралась ей ответить, но в этот момент раздался громкий стук в тяжелую створку. Служанки торопливо присели перед господином в реверансе и, обгоняя друг друга, поспешили выйти из комнаты. Бельдан вошел и первой поклонился Бланш.

– Вы можете нас оставить. Летиция ждет вас в вашей комнате.

Графиня де Монфор поднялась. Она дрожала от страха, но была полна решимости защищать дочь от незаслуженных обвинений.

– Оставьте нас, – повторил Бельдан. Его тон никому бы не показался мягким.

Бланш не проронила ни слова, присела в реверансе – небывалая учтивость с ее стороны – и так же молча затворила за собой дверь.

Франческа и Бельдан некоторое время смотрели друг на друга. Графиня вглядывалась в его лицо, и на нее нахлынули воспоминания, которые она так старательно гнала. Может быть, это произошло потому, что ей предстояло сказать Арнонкуру неприятные слова и она не могла решиться их произнести. Ей следовало бы бояться его, но она не боялась. И поняла вдруг, что он никогда не внушал ей страха. Наоборот, стоило ему войти в комнату, и она моментально воспарила на небеса.

Бельдан спас ее от смертельной опасности на пожаре и прижимал к сердцу, пока не миновала угроза. А потом, когда она решила, что от ужаса лишилась сна, держал ее за руку, и она спокойно уснула. Она и сейчас различала доброту под маской суровой непроницаемости. Доброту и невинность. Словно перед ней был тот самый семнадцатилетний юноша, который потерял интерес к жизни, когда от родов умерла его молодая жена. Но через два года мир покинул его отец, и на плечи старшего сына легла тяжелая ноша забот о владениях и обязанностях Арнонкуров. Однако, несмотря на занятость, ужас и грязь войн, он успевал растить Ги – так же нежно, как растил бы собственного сына.