Под напряжением - [152]

Тяжелый вздох.

— Согласен.

— До того как Макдэниела сняли с должности и отправили в «облачную зону» или куда-то еще, он успел поручить своим людям провести обыск кабинета Боба Кавано. Нас они туда не пригласили. Сотрудники отдела по сбору и работе с вещественными доказательствами ФБР — вполне профессиональные ребята, я к ним претензий не имею. Но мне хотелось бы, чтобы и наши люди поучаствовали в криминалистической экспертизе. И я хочу, чтобы этим занялся именно ты. Логан говорил, что существует целый картель, и нам нужно сделать все, чтобы никому из его членов не удалось выйти сухим из воды.

Недовольная гримаса на лице у Рона, выражающая смирение с неизбежным.

— Хорошо, я сделаю. Но ваше поручение будет моим последним в полиции.

Покачав головой, молодой человек буквально вылетел из комнаты.

Линкольн Райм с трудом подавил улыбку, пытаясь губами найти соломинку, торчащую из бокала с виски.

85

Линкольн Райм снова остался один.

Рон Пуласки отправился выполнять его поручение в «Алгонкин консолидейтед». Мел Купер и Лон Селлитто разъехались по домам. Роланд Белл сообщил, что Ричарда Логана поместили в надежное особое отделение тюрьмы в центре Нью-Йорка.

Амелия Сакс тоже находилась в центре города, занималась кое-какими бумагами, а теперь должна была отправиться в Бруклин. Райм надеялся, что она немного отдохнет после напряженного расследования и покатается на своей любимой «кобре-торино». Иногда Амелия брала с собой в такие поездки Пэмми, и девочка потом вспоминала о них как о «потрясных», что для нее было высшим выражением восторга.

И Райм прекрасно знал, что девочке не грозит никакая опасность. Каким бы лихим ездоком ни была Амелия, но, когда сидела в машине не одна, с пассажиром — а в особенности с ребенком, — всегда чувствовала ответственность и умела нажать на тормоз, ограничив, когда нужно, свою любовь к скорости.

Том тоже отсутствовал. Он был у своего друга, репортера из «Нью-Йорк таймс». Рестон не хотел уходить, боясь каких-либо неожиданных последствий приступа дисрефлексии или даже его повторения. Но криминалист настоял, чтобы Том отправился по своим делам.

— У тебя есть комендантский час, — бросил ему Райм. — Полночь.

— Линкольн, я вернусь раньше…

— Нет. Возвращайся после полуночи. Комендантский час отменяется.

— Это какое-то безумие. Я не пойду…

— Уволю без лишних слов, если вернешься раньше.

Помощник внимательно посмотрел на него и сказал:

— Ладно. Спасибо.

Райма раздражали любые проявления благодарности. Отвернувшись от Тома, он продолжил сортировать на компьютере списки материалов следствия, которые в скором времени будут переданы прокурору для ведения процесса, каковой должен был завершиться безусловным признанием Часовщика виновным по огромному количеству обвинений, включая и те, что ранее, как правило, завершались смертным приговором. И, конечно, он получит такой приговор, но в Нью-Йорке, в отличие от Калифорнии и Техаса, рассматривали закон о высшей мере наказания как некое уродливое родимое пятно, которое следует прятать. И Райм совершенно искренне признался Родольфо Луне, что не верит, что смертный приговор Логану будет когда-либо приведен в исполнение.

Другие судебные округа также будут претендовать на Логана. Но задержали его в Нью-Йорке, поэтому им придется дожидаться своей очереди.

В глубине души Райм уже смирился с тем, что Логана приговорят к пожизненному заключению. Если бы его убили здесь в ходе перестрелки, такой конец стал бы для него самым достойным и честным. Однако и то, что он благодаря Райму проведет остаток жизни за решеткой, казалось криминалисту вполне удовлетворительной развязкой. Смертельная инъекция в его понимании была чем-то унизительным. Оскорбительным. И Райму не хотелось быть причастным к этому унижению.

Наслаждаясь одиночеством, Райм надиктовал на магнитофон несколько страниц отчетов. Некоторые криминалисты пишут лирические, драматические или даже поэтические отчеты. У Райма был совсем другой стиль. Его язык был скуп и напоминал жесткий и хорошо закаленный металл, а не резное дерево. Он еще раз прослушал надиктованное и остался доволен, хотя его немного раздражали некоторые пропуски. Еще не прибыли результаты некоторых анализов. Как бы то ни было, Райм напомнил себе, что нетерпение тоже грех, хотя и не столь серьезный, как небрежность, и что никакой катастрофы не произойдет, если он задержит отчет еще дня на два.

Ладно, все хорошо, решил Райм.

Линкольн окинул взглядом лабораторию, которую Мел Купер оставил в идеальном порядке. Сейчас он, по-видимому, поехал к матери в Куинс, где и жил, или же, забежав к ней на несколько минут, отправился к своей скандинавской подружке, и теперь они вовсю отплясывают на каком-нибудь танцполе в Мидтауне.

Почувствовав небольшую головную боль, похожую на ту, что он испытывал раньше, Райм бросил взгляд на полку с лекарствами и заметил пузырек с клофелином, сосудорасширяющим средством, которое, по всей вероятности, спасло ему жизнь несколько часов назад. Ему пришла в голову странная мысль: если сейчас с ним случится приступ, то он скорее всего умрет, хотя пузырек находится всего в нескольких дюймах от его руки. Но для него дюймы теперь были сравнимы с милями.