Под нами - Чёрное море - [66]

Таким образом, у нас осталось всего два аэродрома, о возможностях работы с которых можно судить по тому, что ежесуточно враг стал выпускать по ним 400 900 снарядов, а при взлете наших самолетов, когда на аэродромах поднималась пыль, выпускал по 140 — 170 снарядов в одном огневом налете. Усилились и бомбовые удары. Гибли летчики вместе с самолетами, техники, воины обслуживающих подразделений.

В результате неоднократных бомбовых ударов по командному пункту 3-й ОАГ нарушилось управление авиачастями. Это вынудило передислоцировать командный пункт с Исторического бульвара на Херсонес.

И ведь, несмотря на тяжелейшие условия, наша авиация продолжала действовать. Два-три штурмовых удара днем и по шесть-семь вылетов каждого штурмовика в темное время суток — такой была средняя «норма» в последней декаде июня. По обыкновению, днем прямо от капониров поднимались в воздух четыре — шесть «яков» или «лаггов», которые связывали боем барражирующих в районе аэродрома «мессеров», а затем вылетали штурмовики и сопровождавшие их истребители.

Порой и сейчас вспоминается мне звучавший тогда в наушниках голос девушки с пункта наведения:

— Сапун-гора, два Ме-109… Сапун-гора, два Ме-109…

В этом девичьем голосе сливались твердость и тревога. Твердость, чтобы придать нам силы в трудный час, тревога — за исход неравных схваток. А мы действовали по единственно возможному тогда правилу: сначала бить врага, а потом уже считать…

К утру 25 июля в 3-й особой авиагруппе осталось всего 32 исправных самолета разных типов. Поэтому генерал-майор авиации В. В. Ермаченков решил весь личный состав 6-го гвардейского, 247-го истребительных авиационных полков и некоторых эскадрилий отправить на Кавказ, оставшиеся самолеты передать 9-му полку, который возглавлял, майор К. П. Малинов. Наш 45-й полк пополнился четырьмя Як-1.

Теперь мы начали действовать парами и четверками только рано утром и поздним вечером, когда еще не появлялись группы вражеских истребителей, блокирующих с воздуха два наших аэродрома, или же блокирование заканчивалось. Самолеты И-15 и И-153 из полка Малинова сбрасывали бомбы на войска противника и ночью.

В период с 21 по 30 июня 18 самолетов ПС-84 каждую ночь прилетали на Херсонес. Эти самолеты были выделены из Московской авиагруппы особого назначения ГВФ и состояли из двух групп, одну из которых возглавлял В. А. Пущинский, а вторую — С. Н. Шарыкин. На этих машинах доставляли боеприпасы, продовольствие, а обратными рейсами эвакуировали с Херсонеса в Краснодар раненых, женщин, детей и наиболее ценное имущество.

За прием и выпуск самолетов отвечал подполковник Н. А. Наумов, а за разгрузку и погрузку — подполковник В. П. Попов. На самых ответственных участках обычно находился полковой комиссар Б. Е. Михайлов.

Ночные рейсы ПС-84 были весьма сложными и опасными, но благодаря мужеству и мастерству гражданских авиаторов удалось избежать потерь. Только однажды самолет попал в воронку и подломал стойку шасси, но поломку быстро устранили, и в эту же ночь ПС-84 ушел в обратный рейс. Успеху действий транспортной авиации во многом способствовало и подключение, по ходатайству командира авиагруппы особого назначения майора В. М. Короткова, в состав экипажей ПС-84 опытных штурманов из 119-го полка, имеющих большую практику самолетовождения над морем.

Всем нам запомнилась полная драматизма картина того периода в районе Херсонеса. Рядом с аэродромом в балке по ночам сосредоточивали раненых бойцов и офицеров. Находились они там сутками, располагаясь кто как мог и ожидая очереди для отправки самолетом на Большую землю. Жара, полное безветрие, раненых так много, что медперсонал не успевал их обрабатывать. Раненые стонали, некоторые умоляли помочь им, облегчить страдания. Но часто не хватало даже воды для питья. И все это происходило под близкими разрывами снарядов крупного калибра.

Правда, интенсивность обстрела аэродрома в период разгрузки и погрузки мы стремились снизить действиями самолетов И-15, И-153 и У-2 по батареям. А для уничтожения прожекторов специально выделенные самолеты УТ-1 применяли эрэсы и пулеметный огонь.

Помнится, как в одну из ночей на приемку транспортных самолетов, с подсветкой полосы только перед самым их приземлением, был назначен заместитель командира эскадрильи 9-го авиаполка старший лейтенант В. А. Ратманов. Не прошло и часа как ушел он с КП 45-го полка, — получаю сообщение: взрывом снаряда Ратманову оторвало правую ногу. Многие воины погибли на аэродроме в период эвакуации людей и имущества воздушным транспортом…

Не менее ответственной была задача прикрытия с воздуха ПС-84, когда они находились на нашем аэродроме. Ведь в любой момент мог появиться вражеский бомбардировщик, сбросить свой груз на пассажирские самолеты и на собравшихся около них для посадки беззащитных людей. Прикрытие осуществлял возглавляемый мною 45-й авиаполк.

Точно по графику одиночные истребители барражировали вблизи аэродрома в двух-трех зонах и в любую минуту готовы были атаковать вражеский бомбардировщик, обнаруженный при свете луны или пойманный в лучи прожекторов. В те ночи встречи с противником были нередки, но ни разу истребители не позволили врагу отбомбиться по цели. Так, в ночь на 28 июня лейтенант Александр Филатов обнаружил и с близкой дистанции сразил Ю-88. Бомбардировщик упал в Камышовую бухту, а спасшийся на парашюте фашистский летчик был взят в плен.