Под нами - Чёрное море - [53]
28 апреля 1942 года я находился на КП этого полка, а тут тревога вражеские самолеты идут на Новороссийск. Взмыли в воздух четыре дежурных МиГ-3. Бегут и к другим самолетам летчики, но я вижу, у одной машины стоит лишь техник…
— Садись в него и за мной! — кричит мне командир полка, подполковник А. З. Душин.
Повторять не надо. Пулей влетел в кабину, запустил двигатель, погазовал, прожигая свечи, и с места стоянки — на взлет! Привязные ремни застегнул только в воздухе. Пристроился к ведущему, и пошли на Новороссийск.
— Я «Коршун-один», иду с вами. Набирайте больше высоты и атакуйте на скорости. «Худых» нет, — слышу в наушниках голос Душина.
А секунды спустя Алексей Захарович начал разворот в сторону моря. Оказалось, что он заметил еще одну группу вражеских бомбардировщиков, которая выходила уже на боевой курс. Атакует он, я прикрываю. Один «юнкерс» задымил, сбросил бомбы, не долетая до цели, и стал со снижением уходить в море.
В этот момент увидел, как один «миг» врезался в только что атакованную нами группу бомбардировщиков и винтом отрубил «юнкерсу» хвост. Это был сержант Севрюков. Он, видимо, не рассчитал — таранил бомбардировщик на скорости и при столкновении сам получил сильный удар. Его машина и вражеский самолет упали в море неподалеку от Цемесской бухты.
Леонид Иванович Севрюков погиб, отдав свою молодую жизнь за честь и свободу нашего народа. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Вскоре я обзавелся своим Як-1, восстановленным после поломки в мастерских. И наконец-то добился своего! В начале мая на залатанном «яке» вместе с очередной группой истребителей, отправлявшихся на пополнение, убыл в Севастополь. Там узнал, что вместо погибшего Н. А. Острякова ВВС флота возглавил генерал-майор авиации В. В. Ермаченков, который вместе с военкомом Н. В. Кузенко подписал приказ о сформировании 3-й особой авиационной группы (ОАГ) с одновременным расформированием 2-й морской авиабригады.
Авиагруппу возглавили бывший командир 62-й авиабригады полковник Г. Г. Дзюба, военком полковой комиссар Б. Е. Михайлов, заместитель командира Герой Советского Союза полковник В. И. Раков, начальник штаба подполковник В. П. Попов и начальник политотдела батальонный комиссар В. В. Леонов[23]. Я же был назначен на свою «любимую» должность… инспектора техники пилотирования 3-й ОАГ.
Боевой состав авиагруппы в связи с большими потерями самолетов в воздушных боях и на аэродромах, а также получением пополнения периодически менялся. Вначале группа насчитывала 98 самолетов, из которых в
строю было 53, затем 115, а к концу июня 64, из которых в строю только 34[24].
Создание авиагруппы было делом вполне оправданным. Что же касается меня, то я никак не мог понять, кого буду инспектировать, тем более что до инспекторов ли командирам авиачастей, когда отработкой элементов техники пилотирования никто не занимается?.
В один из первых дней пребывания в Севастополе мы, небольшая группа летчиков, только что прибывшая с Кавказа, отправились на историческое кладбище Коммунаров, где 26 апреля были похоронены командующий ВВС ЧФ Николай Алексеевич Остряков и заместитель командующего ВВС ВМФ Федор Григорьевич Коробков. Трагедия произошла в середине дня 24 апреля. Генералы Остряков и Коробков в сопровождении должностных лиц осматривали 36-е авиационные мастерские, расположенные на берегу Круглой бухты. Они беседовали в цехах с рабочими, восхищались их мастерством и трудолюбием. Особенно поразила их молодежь, которая отдавала весь свой заряд энергии делу скорейшей победы над фашизмом.
В ангаре, где теперь располагался один из цехов, собрались рабочие, руководители цеха и мастерских. В непринужденной обстановке шла беседа, как вдруг раздался взволнованный голос дежурного:
— С юга курсом на нас идут шесть «юнкерсов»!
— Всем в укрытия! — распорядился командующий.
Но было уже поздно: вблизи цеха упала одна, вторая, третья бомбы, следующая пробила крышу ангара и разорвалась внутри него. Погибли оба генерала, а с ними еще 46 человек, многие были ранены. Единственный налет на мастерские за весь до этого период обороны Севастополя принес такие тяжелые потери.
Погиб смелый боевой командующий, отличный руководитель и воспитатель авиаторов флота Николай Алексеевич Остряков. Ему и генералу К, оробкову за проявленное мужество и боевые заслуги 14 июня 1942 года было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Один из проспектов Севастополя и железнодорожная станция под Симферополем сейчас носят имя генерала Острякова. На могилах Острякова, Коробкова и Степаненко, погибшего еще в ноябре, воздвигнут памятник. А на восточном берегу Круглой бухты находится братская могила, в которой покоится прах тех, кто погиб вместе с командующим.
После более трехмесячного отсутствия на Херсонесе меня конечно же интересовали боевые дела 3-й эскадрильи. Она продолжала успешно воевать, и что характерно, за столь большой срок, если не считать ранение Коробицына, эскадрилья не имела боевых потерь. Но вот мой первый ведомый командир звена лейтенант В. А. Семенов попал в серьезную аварию.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.