Под маской объективности - [20]
«Нью-Йорк таймс» вполне отдавала себе отчёт в происходящих во Вьетнаме политических событиях. Так, в 1965 г., после интенсивных февральских бомбардировок ДРВ и после эскалации наземных военных действий США в марте, оценив создавшуюся обстановку, она в редакционной статье отмечала, что ставки в борьбе в Юго-Восточной Азии неуклонно растут и что вьетнамский конфликт таит в себе опасность мировой войны. Интересен вывод, который делала в этой связи газета для себя и своих читателей:
«Американскую честь необходимо сохранить всеми средствами. Однако ей следует придать какой-то разумный смысл»[62].
Подобное хладнокровие владельцев и редакторов газеты объяснялось во многом тем, что крупный финансовый капитал США продолжал в тот период извлекать из вьетнамской войны немалые прибыли. На страницах «Нью-Йорк таймс» можно было встретить в то время оптимистические высказывания его представителей в связи с политикой США в Юго-Восточной Азии. Так, в одной из статей секции «Бизнес» говорилось об оздоровлении рынка, о хорошем состоянии дел на бирже, что, по словам её главы, «являлось великой демонстрацией могущества Соединённых Штатов и их руководства»[63]. Большой бизнес ещё не роптал. Не роптала и «Нью-Йорк таймс» ни по поводу растущих расходов на войну, которые и для того времени были уже огромны, ни из-за отправки молодых американцев во Вьетнам.
Для того чтобы убедить читателей, что война во Вьетнаме – дело не слишком уж сложное, не затяжное, а главное, довольно выгодное, газета помимо стереотипного изображения её как «битвы против коммунизма» использовала его другую разновидность. В отдельных случаях она показывала эту войну как нечто вроде «лёгкой прогулки для американских солдат». Очень многие буржуазные журналисты смотрели на войну весьма оптимистически. В соответствии со своими радужными взглядами они формировали искажённое представление о ней у своих читателей. Вызывая у них ложное ощущение реальности, они таким образом манипулировали сознанием американцев.
Однако нужно помнить, что и в среде буржуазной интеллигенции есть в той или иной степени прогрессивно настроенные люди, которые видят пороки капиталистического общества. Многие из них скованы предрассудками, свойственными их классу, часто обнаруживают незнание и непонимание исторических закономерностей, но искренне хотят уяснить происходящее, встать на реалистические позиции.
Кроме того, в Соединённых Штатах в ряде городов издавались и издаются газеты и журналы либерального и прогрессивного направления, выпускаемые пацифистами, женскими и молодёжными организациями. Порой они занимали независимую от официальной точки зрения позицию по ряду вопросов. Эти издания стремились правильно взглянуть на события в Индокитае и своевременно более или менее объективно информировать о них своих читателей. Так, с критикой правительства за замалчивание правды о положении во Вьетнаме выступала ежедневная газета, выходящая в г. Йорке (штат Пенсильвания), – «Газетт энд дейли».
Попытки в известной мере обстоятельно разобраться в том, какую «свободу и демократию» решили защищать и поддерживать своими штыками США в Юго-Восточной Азии, предпринимали и отдельные буржуазные журналисты. Среди них были и сотрудники «Нью-Йорк таймс». Например, Дж. Рестон, Ч. Мор и Н. Шиэн, бывшие в то время специальными корреспондентами газеты в Южном Вьетнаме, в своих сообщениях, опубликованных с 26 августа по 5 сентября 1965 г., охарактеризовали сайгонский режим как продажный, чуждый народу и антидемократический.
Американский публицист Дж. Аронсон в своей книге «Упаковка новостей» дал глубокую оценку деятельности этих журналистов.
«Существовали группы честных репортёров настолько же мужественные, насколько и мелкие, – писал он, – по-видимому, временами они были не в состоянии связать свои выводы с целями американской внешней политики… Эти репортёры презирали корыстных вьетнамских руководителей, поддерживаемых США, и восхищались стойкостью и храбростью противников режима. Но ни один из них, казалось, не понимал тогда, что главная причина несчастья не люди, подобные Дьему, а само американское присутствие во Вьетнаме и во всей Юго-Восточной Азии…Они никогда не подвергали анализу политику США, а уж тем более не снисходили до чаяний вьетнамского народа, как на севере, так и на юге»[64].
Осторожные предостережения отдельных журналистов своему правительству, к тому же тонувшие в общем потоке буржуазной пропаганды, несли на себе печать классовой ограниченности, присущей взглядам их авторов. Тот же Дж. Рестон, например, допускавший критические высказывания, конечно, не являлся сторонником политики, проводимой Северным Вьетнамом. Он, по утверждению западных исследователей, ценный пропагандист. Его карьера сложилась крайне удачно с самого начала. Ещё во время второй мировой войны Дж. Рестон стал новой суперзвездой на небосводе «Нью-Йорк таймс». Он шёл к верному успеху. В глазах издателей и высокопоставленных сотрудников газеты он считался её самым важным и значительным приобретением. В послевоенные годы Дж. Рестон заявил о себе как о весьма влиятельном журналисте мира.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.