Под маской молчания - [89]

— Клянусь, инспектор Карреджо, — торжественно пообещал Виктор.

Он уловил признательность во взгляде Карреджо — и вот тот уже не дышит. Каролина закрыла глаза друга, перекрестила его и нежно поцеловала в лоб.

Уже затемно патрульный катер доставил Виктора и Джо к их дому.

У острова Джудекка Виктор разглядел в полутьме многоквартирный дом, вспомнил женщину в черном. Ее окна закрыты ставнями, свет не сочится из щелей. Но вдруг одно окно чуть приоткрылось, слабое свечение почудилось Виктору в щели… свеча? Закутанная в серое одеяло старуха безмолвно кивала ему седой головой… Или это очередное видение? Ночь и туман… Время закрывать ставни.

90

На следующий день заскочил в гости Ансельмо, принес миндальные пирожные и последние сплетни.

— Слыхали? — спросил он, усаживаясь с чашкой крепкого кофе за кухонный стол.

Город не только посмертно восстановил Карреджо в должности старшего инспектора, но и устроит ему государственные похороны. В субботу от устья Большого канала. Мэр и шеф полиции будут. На Сан-Микеле установят его бюст. Достойное завершение трагедии, разыгравшейся в овеянном легендами городе. Прелестная донна, она же коварная убийца, пала от копья каменного стража. Геройская смерть доблестного сына Венеции…

Беднягу Сальваторе Миммо обнаружили. Его тоже похоронят с почестями, хотя и на материке. Мэр, конечно, лично не удостоит, будет представитель от мэрии.

И над всем этим витают какие-то предположения… соображения… о темных силах, о таинственной организации, пославшей женщину, которая погибла на острове Сан-Микеле. Отзвуком древних легенд повеяло на город от Совета десяти.

Одна новость осталась неизвестной для Ансельмо и еще для очень многих. Квестура не стремилась к ее распространению за пределы стен кастелло.

Тело Анники исчезло из полицейского морга.

Каролина лично доставила труп белокурой убийцы и сдала его, заполнив все необходимые документы. Но утром полицейских встретил лишь пустой мешок, вскрытый, как стручок гороха.

Когда Ансельмо распрощался и отбыл в свой отель, Джо попросила Виктора вывести ее в город. Интонация ее голоса подсказывала, что предстоит снять еще одну пелену, обнажить еще одну тайну.

Они дошли до ювелирной лавки Карлы и остановились. Джо медленно поворачивала пальцами браслет. Казалось, он мешает, обжигает руку, но сросся с кожей, и его больно снимать. Виктор вдруг осознал, что ни разу не видел ее без браслета с той самой ночи в вороньей хижине. Его подмывало рассказать о находке в библиотеке, но Джо выглядела слишком испуганной, и он решил подождать.

— Снять? — спросил он.

Она с облегчением кивнула, приподняла руку. Виктор освободил ее запястье от браслета, прислушиваясь к возмущенному воплю чудовища. Эта вещица приносит лишь несчастья, и лучше избавиться от нее до рождения близнецов.

Карла подняла голову от конторки и встретила входящих залпом сигаретного дыма. Она не удивилась возвращению американца и была искренне рада, что он умудрился остаться в живых. Откупился чем-то менее значительным, чем жизнь.

— Не принес он вам счастья, — пробормотала хозяйка мастерской, возвращая браслет на витрину.

— Может быть, кому-нибудь другому повезет больше, — предположил напоследок Виктор.

Они вышли, сопровождаемые внимательным взглядом Карлы.

— Теперь скажешь? — повернулся Виктор к Джо. — Как тебя зовут?

Джо зябко поежилась, вздохнула. Сжала ладонями лицо Виктора.

— Меня звали Жозефиной Фаулер. В Портленде. Бабушка приехала в Нью-Йорк из Генуи во время Великой депрессии. Она сменила имя прямо на Эллис-Айленде и направилась в Эвансвилл. Туда уже съехалось много итальянцев. Но корни у нашей семьи венецианские.

Краем глаза Виктор заметил, что дверь салона приоткрыта и Карла ждет, чтобы услышать из уст Джо то, что сама она заподозрила минуту назад, а то и раньше.

— С каким же именем ты родилась?

Джо закрыла глаза, ощущая, как ускользают прочь черные тени, спадают оковы с души. Она попрощалась с Арабеллой и открыла глаза:

— Фаринези. Элена Заккариа ди Фаринези.

91

Ариана и Мейер появились на свет ранней осенью, быстро и безболезненно, не терзая излишними муками тело матери, как бы стремясь ее поскорее увидеть. Виктор еще не закончил восторгаться трогательно вздернутой верхней губкой своей дочери, как Джо поняла, что она и без зрения чувствует своих детей.

Мир жил по своим невнятным законам, не погружаясь в хаос, вопреки прогнозам Марианны, но и не распускаясь пышным цветом, как на то надеялся Виктор. Его рис там хвалили, здесь ругали. Другие исследователи подхватили его идеи. Где-то в Судане рис сгинул, а под Лахором на него чуть ли не молились, засеивая все новые и новые участки. Земля вращалась вокруг своей оси, засухи сменялись ливнями, приводившими к наводнениям. Затем жидкая грязь засыхала в жесткую корку, жаждущую нового дождя. Вспыхивали конфликты, разражались войны, Венеция погружалась все глубже в лагуну, готовую поглотить город без остатка.

Порой приходили сообщения о пионерских прорывах в технике и технологиях, в биологии и медицине. Тогда Виктор вспоминал зеленеющие поля на ранчо Морсби в пустыне Аризоны, ощущал аромат безымянного цветка аравийской пустыни.