Под маской альтер-эго - [33]

Ди обратился к трём врачам, одного из которых разыскал сам. Не особо надеясь на успех. И успеха действительно не последовало. Все трое, ознакомившись с медицинским файлом, подтвердили правоту доктора Уизерспуна. Был только один вариант – пересадка мозга в тело старика. Дополнительных три, пять, а может, и все десять лет мучений, но жизни.

Доктор Уизерспун был в очках, стало быть, немного смущён и виноват в словах, движениях, да и всем своим поведением. Неловко ему было, наверное, предлагать здоровому с виду молодцу – метр девяносто рост, девяносто вес, сплошные мышцы, пусть и пересаженные, – старые, обвисшие тела стариков. Ди сидел в кресле посетителей, изображение голомонитора было повернуто к нему, и в экране проплывали одно за другим объёмные изображения людей, точнее их тел – старых, сморщенных, обвисших, ужасных…

Ди отказался от кофе, потому что желудок напиток этот признавать перестал. Ди порядком разболелся за последнее время – скакало давление, от половины продуктов организм отказывался и о сексе пришлось забыть. Операцию на мошонке сделали, но проблемы появились другие, о которых Ди и думать не хотелось.

От картинок на экране Ди начало тошнить – может, и от голода, потому что с утра он не ел, несмотря на уговоры Уизерспуна полноценно питаться, делать хоть что-то, чтобы смягчить симптомы грядущей катастрофы. Но, наверное, больше от картинок. Мерзкие это были старикашки, старые.

Ди пытался сосредоточиться на выборе, но не получалось. Мысль скатывалась куда-то в сторону. Хотя бы про «сосредоточиться». Последнее время Ди витал в облаках и полноценно сосредоточиться на чем-либо не мог. А ещё зрение начало ухудшаться, от голографических изображений слезились глаза.

– Давайте этого, – Ди устало махнул рукой в сторону голоэкрана. – Мне всё равно, доктор. Цену я знаю. Подберите что-нибудь по своему вкусу… по вкусу… Ну, не знаю, самого здорового, что ли?

Уизерспун виновато развел руками:

– Среди этих тел нет здоровых, ни более, ни менее. Сами же знаете, откуда мы их берем. Бедные кварталы, плохое питание, алкоголь и синтетические наркотики…

– Не пугайте меня, доктор, – проворчал Пратчет.

– Всего лишь хочу, чтобы вы ответственно подошли к выбору, – Уизерспун грустно вздохнул.

– Я устал, доктор, – Ди тяжело встал из кресла. – Выберите такое тело, которое не сдохнет в муках в ближайшие пару лет. А остальное меня не беспокоит.

Ди вышел из кабинета врача, разбитый и недовольный всем.

Операцию пришлось отложить на две недели: Пратчету надо было решить ряд формальностей, связанных со сменой тела, отпечатков пальцев, голоса, внешности. Между других файлов, с которыми приходилось работать Ди в это время, всё чаще попадалось изображение его нового старого тела, выбранного участливым доктором Уизерспуном. Первые дни Ди файл быстро пролистывал, отправлял в разные инстанции вместе с уведомлением о смене тела, не открывая и не проверяя формат. Но пришлось открыть один раз, второй. На третий Ди засмотрелся. Ему было неприятно, но он уже не испытывал отвращения.

За неделю до операции Ди не выдержал и позвонил знакомому менеджеру из администрации клиники святого Вергилия. Это было незаконно, но знакомый согласился, и на следующий день Пратчет получил файл с биографией бывшего владельца тела.

Его звали Мемфисом Асом, и был он родом из трущоб Нью-Джерси. Работал на электростанции, пил, курил и тело своё после смерти продал геронтологической клинике, деньги же завещал своей дочери. Самый обычный бедняк, продавший собственную плоть. Ди поморщился и удалил файл биографии.

Наверное, чем уродливее внешность, тем больше трудностей в бизнесе. Несколько контрагентов создали из смены внешности и тела Ди Пратчета целую проблему. Придирались к генокоду, к законности получения тела, к бактериологическому анализу крови, обязательному по мудрёному федеральному закону о биологической безопасности нации.

Ди добился своего. Он грозил судами, насылал адвокатов, ругался по аудиосвязи, перестав пользоваться видео. Голос у Ди был пока крепок, а тело не слушалось. Ди потерял пятнадцать килограммов и перестал держать мочу.

А тело Мемфиса Аса – к нему Ди стал относиться лучше. Это была собственность, которую он смог удержать, смог сделать законной, как раньше случалось протолкнуть в продажу бракованный авиадвижок. И, наверное, это новое старое тело было не таким болезненным, как его старое новое тело, сложенное из лоскутов здорового клонированного мяса. В конце концов, этот старик – Мемфис Ас – умер не своей смертью. Он пришёл в клинику, подписал необходимые файлы отпечатком пальца, и его усыпили. Ему, наверное, осталось год или два – было ему семьдесят пять лет – или чуть больше. В клинике его могли обмануть, он ведь по условиям контракта обследование проходил в клинике. Сказали, что жить осталось пару лет, показали графики и снимки, соврали глупому деду, который, может быть, все пять протянул бы. Зато на отступных сэкономили. А скоро усыпят и тебя, Ди, как того Мемфиса. Забудешь ты, Ди, своё лицо…

Сосредоточиться опять не получалось. Ди готов был сменить оболочку. Его тело разрушалось и причиняло ему страдания, а новое – или старое – и какая разница, собственно… Это тело не могло ТАК болеть, конечно же, не могло.