Под крышкой гроба - [85]

— Браво, приятель, — произнес я, припомнив ответный пароль, и заметил, как он расслабился.

— Она из моей новой команды, — объяснил я.

— Понятно, — ответил он. — Времена меняются,

а все остается по-старому. Как там французы говорят?

— Чем больше перемен, тем меньше нового. Я думал, ты уж умер, Феррис.

— Интерес умер. Проснулся однажды и решил: не стоит мир ни спасать, ни разрушать. Даже лютая ненависть и страстная любовь притупляются однообразным движением времени.

— С чего же ты снова взялся за дело?

— Две причины, — ответил он, пристально глядя на меня темными, как вишня, глазами. — Во-первых, за мной должок за ту пулю, которую ты словил вместо меня, когда мы в последний раз работали в Берлине. А во-вторых, чистое любопытство. Хотелось посмотреть, что будет делать старый опытный волк, когда на него свалится такая огромная добыча.

— Не пудри мне мозги, Феррис, — отрезал я с металлом в голосе.

Улыбаясь мне своими вишнями, он покачал головой.

— Ты все такой же, пальца в рот не клади. Не надо было тебе уходить в отставку. Ладно, вот другая причина. Мир скоро задохнется от всякой гадости. Можно научиться перерабатывать мусор, устанавливать хитрые дымоулавливатели, делать новые бутылки из старых, но невозможно остановить отраву, которая была частью нашей работы. Решил внести свою лепту.

— С каких это пор ты увлекся экологией?

— С того дня, когда знакомый паренек, которого я выучил, сказал мне, что будет сопровождать в Штаты многомиллионный груз героина и опасается перехвата. Перехват мы устроили сами, но он оказался не слишком осторожен и был убит в Марселе.

— А дело навесили на меня.

— Сам Бог велел, приятель. Я позаботился, чтобы все следы вели к тебе, имитировав твой почерк. Ты фигура известная, тебе и карты в руки. Я уже старик, чтобы играть в такие игры, да и деньги меня больше не интересуют. А ты еще молодой, погуляешь. — Все еще улыбаясь, он взглянул на Шэрон. — Если ты, конечно, на самом деле не ушел в отставку.

Хотелось на месте прихлопнуть старого хрыча, но ведь и вправду забавная штука получилась, и я нехотя усмехнулся.

— Я в отставке, но, скажем, меня пригласили для консультации. Один вопрос… как ты меня находишь?

— Следишь много, сынок. Зря и по-глупому.

— Не было нужды об этом беспокоиться.

— Пока что ты всем вправил мозги. — Он с удовольствием хмыкнул. — Ну и учудил ты с Греком Брайди и Маркхэмом!

— Я их не убивал.

— Зато остальные — все твои. Кто еще остался, Дог? — Он и сам знал ответ, но хотел услышать от меня.

— Арнольд Белл.

— Он из молодых, Дог. Говорят, он даже лучше, чем был ты в свои самые бойкие времена. Ему заплачено вперед, а он из тех людей, что помешаны на своем деле. Ты для него самая заветная цель. Убив тебя, он станет королем в своем деле. Будут новые Турки и новые Ле Флеры, но всем им будет нужен Арнольд Белл, чтобы охранять свои империи от пиратов. Им не будет покоя, пока ты жив. Лучший пушкарь преступного мира идет по твоему следу, и преимущество на его стороне.

— Думаешь, он меня достанет? — спросил я.

— Нечего и говорить. Статистика простая — те, кто поднимаются вверх, устраняют тех, кто на выходе.

— Зачем же ты мне все это подстроил?

— Захотелось тряхнуть стариной, оживить прошлое. Самому возраст не позволил, так хоть посмотреть на других. Если бы ты нашел меня раньше, может, риск для тебя и не был бы так велик, но ты припозднился, приятель. Так что готовься к худшему.

— Премного благодарен. Где товар?

— В старом крытом грузовике позади дома. Не спрашивай, как я это провернул. Когда-нибудь прочитаешь в моих мемуарах.

Сунув руку в карман, он вытащил ключ зажигания и бросил мне.

Видавший виды «додж», с помятыми крыльями и перекошенными дверями, стоял в тенечке за домом. Старое армейское одеяло прикрывало дырявое сиденье, а со стороны водителя не было стекла. Открыв ключом зажигания задние дверцы, я распахнул их и при свете спички увидел матовый блеск полированного орехового гроба с закрытой крышкой. Шэрон ахнула, еще крепче вцепившись в мою руку. Разжав ее пальцы, я влез внутрь и приоткрыл крышку.

— Дог… — прошептала Шэрон, блестя глазами.

— Ничего себе трупик, детка. Героина здесь хватит, чтобы навеки усыпить всех нью-йоркских наркоманов.

Захлопнув крышку, я вылез из грузовика.

— Дог… — повторила она. — Героин?

— Да сколько!

— Твой?

— Все мое. Пачки миллионов долларов, и все мои.

Даже не глядя на ее лицо, я увидел на нем отвращение. Оно звучало и в ее голосе.

— Что ты собираешься с ним: делать?

— Продать, конечно, — ответил я.

Больше она не взяла меня под руку. Сделав шаг назад, она отступила в тень.

— Я ненавижу тебя, Дог, — произнесла она очень спокойно.

— Вот и ладушки. Ты даже не понимаешь цену всего этого.

— Прекрасно понимаю. Мне надо было раньше прислушаться к тебе. Мир был бы гораздо лучше без таких, как ты.

— Погоди, недолго ждать.

— И погожу. Тем более, ты сам пригласил меня на последнее действие.

У меня сжалось сердце, но надо было и это выдержать.

— Да, пригласил.

23

Трудно выглядеть непринужденным, когда смотришь в дуло кольта, а за кольтом стоит человек, которого, по твоим расчетам, должны были уничтожить уже несколько часов тому назад.