Под крылом - [76]

— А что тебе снится? — Мгновенно спросил Итаним, попробовав печеньице.

Оно само по себе было вкусное, но теперь на нем было масло и мед…

С каждым днем Рис задавал все больше вопросов. Порой они были простые, вроде вроде «Почему Заф прячет крылья от людей?» или «Зачем на упаковках пишут про стопроцентное содержание мяса в пельменях, если при сканировании там в среднем не больше сорока?» Но иногда гибрид спрашивал, на первый взгляд, про совершеннейшую мелочь, а лае приходилось долго обдумывать ответ.

Хорошо еще, что эти вопросы Итаним перестал рассматривать как еще один тип сбоев.

— Мне снится, что кто-то из моих братьев покалечился, а я не успеваю прийти на помощь, — посмотрев на печенье в своей руке, произнес Заф. — Или с Отделом что-то случается в то время, когда меня там нет.

— Например?

Заф уже несколько раз порывался объяснить про «Отдел», но обычно все стопорилось на кратком объяснении, состоящем из трех букв. Дом. Отдел — это дом.

— Опорные столбы разрушатся, или химеры нападут… — Перечислил лае, а потом вздохнул, протянув гибриду еще одно печенье. — Подсознательные страхи, ничего более. Они выходят из своих темных углов, когда я, или ты, беззащитен.

— В подсознании есть углы? — Уточнил Рис озадаченно.

Заф засмеялся негромко, размешивая сахар в чае. К утреннему питью кофе он так и не смог пристраститься, и поэтому плюнул на этот человеческий ритуал.

— Это просто метафора, — пояснил он через минуту. — Фраза с непрямым смыслом.

— Когда ты спишь, то беззащитен?

— Не то чтобы полностью, просто, когда я или устал, или разозлился, или перенервничал, то снятся мне в таком случае не очень приятные вещи. После нового года мне пару раз снилось, что с тобой что-то происходит нехорошее, а я не успеваю тебя спасти, — негромко заметил Заф.

В действительности он еще две недели просыпался посреди ночи и прислушивался — спит Рис в зале или опять решил «превентивно не позволить нанести вред владельцу». После той «самостоятельной прогулки» закончившейся на крыльце многоэтажки, гибрид несколько раз кашлянул, а Заф весь извелся, две недели не решаясь убрать ящик с медикаментами обратно в шкаф.

Хорошо, что детеныш не заболел.

— Если тебе снится, что со мной что-то происходит, а ты не в состоянии мне помочь — это не очень приятная вещь?

— Верно. Не очень приятная. — Утвердительно мотнул головой хирург, добавляя в чай молоко.

Вкус у напитка получался еще лучше.

— Это из-за зерна во мне?

Такого вопроса Заф не ожидал. Но Итаним продолжал сидеть ровно, любопытно рассматривая его разноцветными глазами.

Левый, голубой — живой, и правый — светлый. Кукольный.

Да и цвет волос тоже половинчатый, с одной стороны красный, с другой — светлый, словно пряди осветлили красителем.

Или будто бы Рис частично поседел.

Наполовину робот, наполовину… Кто?

Крылатый не мог ответить на этот вопрос.

— Не совсем.

— Тогда почему? — Не понял Рис.

— Это иррациональный страх. Ты же говорил, что боишься за мою безопасность. Точно так же я волнуюсь за тебя. Не только за зерно, но и именно за тебя.

В последние пару дней Заф уже путался, с кем общается. Границы ИИ словно бы размывались, и там, рядом с кодами программ, экранированное от телепатов, что-то менялось.

Крылатый не умел читать чужие мысли, но время от времени пытался понять, что же чувствует Итаним, пробуя какую-то новую пищу или прикасаясь к очередному предмету, будь то клавиатура, вилка или банан.

Рис знал, как действует горячая вода, пролитая на кожу. А теперь он не только знал, но и ощущал «причиненный себе в результате самообучения ущерб».

Хорошо еще, что кипяток он себе пролил только на палец, и Заф в этот момент был дома. А потом смог объяснить, что лучше не проверять, что будет, если ткнуть кончиком ножа в ладонь.

— Хорошо, я понимаю. — Кивнул Итаним. — Но… Почему? Я осознаю ценность зерна, но ведь я только выполняю функцию хранилища для него. Мою личность можно стереть и переустановить, а сломанные детали — заменить, возвращая утерянный уровень работоспособности.

Заф улыбнулся, и отложив ложку, погладил гибрида по отрастающим прядкам. Порой Итанима словно заедало, и он раз за разом переспрашивал, достаточно ли полезен и безопасен для хирурга. И на все эти вопросы лае снова и снова отвечал, объяснял и уверял, что Рис очень нужный и надежный. И полезный. Соня, заехавшая неделю назад в гости, лишь фыркала недовольно — терпения для повторения почти одинаковых по смыслу фраз у нее не было.

А у Зафа, обладающего младшими братьями — хватало с избытком на одного детеныша. Как и опыта.

Младшенькие всегда успокаивались, если погладить их по макушкам. Тот же трюк действовал и на Риса — тот быстро переключался на новые темы, или возвращался к прерванному занятию.

— И все равно. По какой причине тебе доставляет дискомфорт ситуация, в которой мне причиняют вред в твоем сне? — Через пару минут все же уточнил Итаним.

Заф лишь вздохнул и заглянул в свою чашку, силясь подобрать подходящий ответ.

— Потому что я хочу взять тебя под крыло. Оформить опеку. Помнишь, мы об этом говорили?

— Помню. Под крыло. Оформить опеку, — эхом повторил Рис, и подтянув к сахарницу, положил себе в чай вторую ложку сахара. — Ответ сохранен.