Под колпаком - [7]

– Амбиции – это основа успеха, – заметила Луови, одарив улыбкой сначала мужа, потом Ордиера.

– Для социального антрополога?

– Специализация тут не важна. Джейси-Джей пожертвовал блестящей карьерой ради того, чтобы изучать катарийцев. Не сомневаюсь, вы наслышаны о его работах?

– О да.

Интересно, думал Ордиер, сколько времени пройдет, прежде чем эта милая пара наконец-то поймет, что на Архипелаг так просто не уезжают. Луови, наверное, в преддверии неминуемого успеха мужа надеется, что удача с катарийцами станет их обратным билетом в Джетру, где его будет ждать не менее головокружительное восхождение по карьерной лестнице. Святая наивность! На островах полным-полно эмигрантов, питавших схожие заблуждения. Ни один из возможных способов вернуться на материк не подойдет человеку с такими взглядами.

Дженесса вернулась к столу с большой вазой домашнего десерта. Ордиер поглядывал на нее, стараясь понять, как она чувствует себя в сложившейся ситуации. Накануне они разговаривали по телефону, и она ясно дала понять, что считает Пэррена ведущим специалистом в своей области и сделает все возможное, чтобы добиться его покровительства.

Дженессе, прожившей на Архипелаге большую часть жизни, в отличие от Ордиера был свойственен некий островной национализм. Она часто рассказывала об истории Архипелага, о давних годах, когда Соглашение о нейтралитете еще только вступало в силу. Группка островов пробовала воспротивиться насильственной нейтрализации. Повстанцы держались несколько лет, объединенные общей борьбой, однако в конечном итоге мощные северные державы задушили очаг сопротивления. Говорят, что на Архипелаге царит мир, но отношения между многими островами и почти всеми группами островов были сильно затруднены. Джейси-Джей может сколько угодно тешить себя надеждой, что в любое время сумеет перебраться на остров, где ему предпочтительней жить, и, скорее рано, чем поздно, неминуемо столкнется с тем, что на практике его возможности ограничены весьма небольшим набором.

Дженесса нередко говорила, что, несмотря на разочарования и неудачи, ее поддерживает конкретная цель. И цель эта куда шире узколобых амбиций Пэррена. Военная оккупация полуострова способствовала тому, что ученым представилась возможность изучить множество катарийских артефактов. Поплыли рекой гранты на научные исследования, и кое-какие из них начали приносить плоды. В научных кругах, и у Дженессы лично, появилась надежда внести вклад в ассимиляцию Архипелага среди современных держав. Она не питала иллюзий касательно ценности катарийских находок, ведь без связи с ведущими сообществами севера рассчитывать на какие-то результаты не приходилось, но верила, что рано или поздно научная интеллигенция внесет свой вклад в просвещение.

– А каким боком во всем этом участвуете вы, господин Ордиер? – спросил Джейси-Джей, желая заполнить паузу в разговоре. – Вы ведь, насколько я понимаю, вовсе не антрополог?

– Верно, вы не ошиблись.

– И в какой же области вы специализируетесь?

– Я отошел от дел.

– Не рановато? Вы совсем еще молоды! – удивилась Луови.

– Увы, так только кажется.

– Дженесса сказала, у вас есть дом на холме у самой границы катарийских земель. Интересно, оттуда видно их поселение?

– Разве что с горы, – ответил Ордиер. – Я вас свожу туда, если вдруг пожелаете. Хотя предупреждаю, прогулка будет не из легких.

– Взобраться на жалкую груду камней? Я вас умоляю!

– Это лишь один способ туда попасть, и далеко не оптимальный. Вы все равно ничего не увидите. Катарийцы поставили стражников по всему хребту.

– Так покажите мне стражей!

– Увидите. Только особенно ни на что не рассчитывайте. Они сразу отвернутся, едва поймут, что на них смотрят.

Пэррен раскурил сигару от декоративной свечи на столе, с блаженной улыбкой откинулся в кресле и выпустил изо рта струйку дыма.

– И это своего рода реакция, – проговорил он.

– Своеобразная и единственная, – ответила Дженесса. – Наблюдение бесполезно, если объект реагирует на наблюдателя.

– Зато полностью вписывается в профиль. Отличный поведенческий стереотип.

– Профиль? – переспросила Дженесса. – А откуда нам знать, какие у них поведенческие стереотипы? Того, что мы видели, явно недостаточно для основательного исследования. Куда полезнее было бы выяснить, как бы они поступили, не будь рядом нас.

– Что, на ваш взгляд, невозможно?..

– А если бы нас здесь вообще не было? Что, если бы на целом острове не было ни души?

– Ну, это даже не допущение, а фантазии чистой воды! Антропология – наука прагматиков. Воздействие современного мира на изолированные сообщества волнует нас не меньше, чем сами сообщества. И если надо, мы вторгнемся и изучим это воздействие. Лучше так, чем никак.

– Вы думаете, до вас никто не пытался? – взорвалась Дженесса. – Все оказалось впустую. Катарийцы просто ждали, пока мы уйдем. Ждали, ждали и ждали.

– Но и это реакция, вполне годная.

– Никакая не годная! – не выдержала Дженесса. – Игра, кто кого перетерпит.

– В которой, надо полагать, победят катарийцы? Так я должен вас понимать?

– Слушайте, Джейси… профессор Пэррен. – Дженесса подалась вперед и была явно на взводе. Длинная прядь волос упала в нетронутый десерт. – Когда катарийцы сюда только приехали, из нашего отдела в их лагерь отправили исследовательскую партию. Ученые должны были изучить тот самый отклик, о котором вы только что говорили. Они явились туда, не таясь. И что вы думаете? Катарийцы молча ждали, пока те уйдут. Сидели, стояли – кто как, где кого настигло их появление. И ничего не делали целых семнадцать дней. Полное бездействие! Не говорили, не ели, не двигались. Когда им протягивали еду или пищу, они принимали, но никак не пытались сами ее добыть. Когда им хотелось спать, они засыпали прямо тут же, на чем пришлось. В грязи, в испражнениях, на голых камнях – без разницы, а проснувшись, возвращались в свою позицию.