Под итальянским солнцем - [42]

Такие мужчины, как Пино, ей еще не встречались, и причислить его к какому-то конкретному типу ей пока так и не удалось.

После того долгого разговора в больнице настороженность и недоверие исчезли, и она поверила ему как-то сразу и безоговорочно. И вовсе не потому, что он спас ее. Просто он был искренен в своих суждениях, очень самокритичен и с большим юмором отзывался о самом себе, чего Лола вообще ни разу не встречала в мужчинах, тем более в итальянских. Пино не был нахрапистым самцом, к категории которых Лола поначалу его отнесла, увидев, как он с золотой цепью на шее рассекает по городу на визжащей тормозами машине, но и к семейству высоких интеллектуалов она бы его тоже не приписала. Она вспомнила, как он забавно рассказывал, что в Аверане, как, впрочем, в любом другом южном провинциальном городке, верхом успеха в жизни считалось, когда дети, уезжая на север на заработки, возвращались домой в отпуск на дорогих машинах, с золотыми браслетами и цепочками, всячески демонстрируя уровень своего достатка. Отправляя Пино двадцать лет назад в Брешию, его мама ожидала от сына именно такого возвращения в родной город, и он его осуществил «по полной программе», по его собственному выражению. Лола не только поверила, но и смогла понять, что, проносясь по Аверане на «Альфе» красного цвета, он подыгрывал маме: «известный и богатый предприниматель приехал к себе на бедную родину», что доставляло ей массу удовольствия.

Он очень любил свою работу и пропадал там с утра до ночи, что сразу вызвало уважение со стороны Лолы. И если Лола поняла правильно, он вот уже несколько лет, как открыл собственное предприятие в сфере высокоточной механики. Она видела, что он готов говорить о своем деле постоянно и не делал этого только потому, что не хотел надоедать ей вещами, которые ей неинтересны.

Вообще-то ей всегда нравились мужчины, которые не были задействованы в сфере искусства, будь то кино, театр или телевидение. Они казались ей более настоящими, естественными и без вечных претенциозных замашек, которыми так славились знакомые ее круга.

Но главное – ее тянуло к Пино так сильно, что приходилось контролировать себя, чтобы окончательно не расслабиться! Пино же, как ей казалось, был абсолютно спокоен – не сопел, не прижимался к ней без повода, был очень галантен, очень предупредителен, никогда не переходил границ и умел вызвать ее на откровенность, мог заставить себя слушать так, что она еще долго вспоминала их разговоры и искала в них намеки на особенное отношение к себе. Хотя Лола и продолжала бросать в его сторону саркастические фразы, иногда ей казалось, что все видят, что это не что иное, как последняя попытка утопающего помолотить руками по воде, перед тем как окончательно пойти ко дну.

Да, наверное, эта лучшая тактика приведет ее к тому, что она сама просто прыгнет к нему в постель, заключила Лола и тут же пресекла эти мысли.

В дверь постучали. На пороге, как всегда посмеиваясь, стоял Флавио. В руках он держал огромный букет цветов.

– Привет! – Он огляделся, присматривая место для цветов.

– Привет! – Лола сразу все поняла.

– Это от Пино! – Флавио улыбнулся еще шире и осторожно положил букет на журнальный столик.

– Спасибо. Какая красота! – Она потрогала упругий бутон.

– Помнишь, как нас Пино сфоткал ночью на пляже?

Лола кивнула.

– Отлично получилось! Я всем в Аверане показываю, а Пино злится. Хочешь, тебе сброшу на телефон?

– Хочу.

И, вспомнив тот вечер, Лола как будто почувствовала запах моря. «Ну смотри, только не разомлей!» – приказала она себе и подала визитку Флавио:

– Вот здесь все мои контакты.

– Ух ты! Умрут все от зависти! – И он хохотнул.

– Удалось тогда покатать девчонок на мотоцикле?

– А как же! Пищат девчонки!

– От чего пищат-то? От тебя или от мото?

– А от того и от другого! – Он хотел что-то добавить, но вдруг заторопился: – Ну я пошел! Чао!

Это была огромная охапка разноцветных цветов, начиная от ярко красных роз и заканчивая белыми шапками хризантем, на лепестках которых еще блестели крупные капли росы.

Скорее сего все это великолепие приехало прямиком из сада Пино, и она представила лицо его мамы, увидевшей свои ободранные клумбы.

Развернув листок, вложенный между крепких стеблей, она прочла: «Спасибо за все. Жду в Брешии. Пино»

– Что?! Ну это уже слишком! – Лола просто не могла поверить своим глазам: – Так он уехал и даже не попрощался!

Глава 37

Выйти на улицу не было никакой возможности: не только журналисты, стоявшие день и ночь около их дома, но и жители Авераны смотрели на них так, что хотелось провалиться сквозь землю.

Ее отец сидел в тюрьме, и после событий этих безумных дней, когда он вывалил все свои признания на ошалевших полицейских, Сабрина очень боялась, что полиция опять нагрянет к ним с обыском, и уже в который раз решила перепрятать дневник Беатричи. Осторожно, пока Козима возилась на кухне, она открыла одну из половых плиток и вытащила оттуда небольшой блокнот. Насмотревшись детективных сериалов и зная все про отпечатки пальцев, она уже стерла все следы с розового блокнота и сейчас специально надела перчатки. Место для закладки дневника она уже подготовила, и оставалось только тихонько перейти в гостиную, как вдруг раздался оклик Козимы: