Под испанским небом - [11]

Она хотела отказаться, но невольно передумала.

Он подъехал к аптеке, зашел и уже через несколько минут вернулся в машину.

– Когда в следующий раз соберешься куда-нибудь, сначала скажи мне об этом.

– Не вижу проблемы. Я ушла не так далеко.

– Достаточно далеко, чтобы я волновался.

– Почему? Что со мной может случиться?

– Черт, Кирсти, ты в своем уме? Случиться может все что угодно. Ты могла бы пойти посмотреть на горы, поскользнуться и сломать ногу. И прошли бы часы, прежде чем я нашел бы тебя.

– Но ведь этого не случилось? – вспылила она. – Со мной все в порядке.

Он вел себя так, словно переживал за нее. Или это просто чувство ответственности за свою гостью? Ни больше ни меньше.

– Где Беки? – спросила она, зная заранее, что с дочерью все в порядке.

– С ней все хорошо. Она тоже волнуется. Они подъехали к дому, и дочь выбежала им навстречу.

– Мама, где ты была? Мы так волновались!

– Я просто прогулялась до деревни, милая. Не стоило так переживать. Я просто купила спрей от насекомых.

– Который уже есть у меня в аптечке, – коротко заметил Лусио. – В следующий раз предупреждай меня о своих прогулках.

Глава шестая

Лусио кипел от ярости, перепрыгивая через две ступеньки. Он только сейчас осознал, что Кирсти находится здесь против своего желания. Она просто не хотела отпускать с ним дочь одну. Сначала она так долго скрывала от него его дитя. А теперь только что показала ему, что не желает находиться с ним в одном доме. Какого черта?! Неужели было так необходимо показывать свое презрение к нему перед Ребеккой? Разве она не видит, что таким поведением лишь вредит дочери? Не понимает, что это может сделать Ребекку несчастной?

Ребекка чуть не плакала, когда они поняли, что Кирсти исчезла. Девочка призналась, что слышала, как они спорили в бассейне. Лусио сделал все возможное, чтобы убедить дочь, что они с ее мамой не враги. Кажется, у него это плохо получилось.

Однако почему Кирсти так враждебно к нему настроена, он понять не мог. Неужели она пронесла это чувство сквозь годы – с той минуты, когда узнала, что беременна? Но тогда почему же она не сказала ему? Боялась, что он отвернется от нее? Это только лишний раз доказывало, как плохо она его знала.

Он обожал Кирсти, просто тогда еще не был готов к созданию семьи. В девятнадцать все его мысли были только о карьере. Он мечтал добиться многого, чтобы обеспечить свою будущую семью.

В глубине души Лусио всегда надеялся, что у него все сложится прекрасно, а сложилось все вот так…

Кирсти не выходила из своей комнаты, пока к ней не постучалась Беки и не сообщила, что ужин готов. Она уже хотела отказаться, потому что есть совсем не хотелось. Но, поразмыслив, Кирсти решила все же присоединиться к компании.

– Жаль, что ты больше не любишь моего папу, – сказала Беки, когда они спускались по лестнице.

Кирсти строго взглянула на нее.

– Что он тебе говорил?

– Ничего, – пожала худенькими плечами девочка. – Но я вижу, что тебе здесь плохо. Я просто думала…

– О чем?

– О том, что, когда вы встретитесь, все будет хорошо. Ты любила его когда-то, и мне кажется, что он тебя до сих пор любит.

– Ерунда! – воскликнула Кирсти. – Твой отец никогда не любил меня. И ты прекрасно понимаешь, что уже не полюбит. Он любит только свою работу. Не могу сказать, что он от этого очень счастлив, но…

– Но у тебя же есть я, – почти всхлипывая, жалобно протянула Беки. – Значит, вы что-то чувствовали друг к другу…

– Дети не всегда появляются в любви, Беки. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать это. Я совершила ошибку, начав отношения с твоим отцом. Я думала, что влюблена, но это оказалось не так. Я была слишком молода, чтобы понять значение слова «любовь». Остается надеяться, что ты не повторишь моих ошибок, милая.

– Постараюсь, мам. Но если ты его не любишь, смогли бы вы хотя бы стать друзьями?

Кирсти почувствовала свою вину: Беки переживает, потому что ее мать слишком эгоистична. Она широко улыбнулась.

– Мы не враги, поверь мне.

Кирсти думала, что Лусио сам приготовит для них ужин. Она помнила его увлечение готовкой еще в студенческие годы. Но на кухне хозяйничала женщина.

– Кирсти, это Долорес, – представил их Лусио. – Когда я здесь, она присматривает за мной.

Женщина с любопытством посмотрела на Кирсти. Долорес на вид было сорок с лишним. Ее лицо освещала улыбка.

– Долорес не говорит по-английски, – сказал Лусио и обратился к женщине на чистом испанском.

– Я думаю, мы можем поужинать на открытом воздухе, – предложил он, вопросительно глядя на Кирсти, словно ожидая протеста.

Кирсти мило улыбнулась, помня о разговоре с дочерью.

– Это было бы замечательно. В Англии у нас не часто получалось выбраться на воздух. Я могу чем-нибудь помочь?

Он удивленно поднял одну бровь, как бы выражая немой вопрос, почему она вдруг стала такой милой.

– В этом нет нужды, – непринужденно ответил он. – Я надеюсь, вы голодны, а то Долорес наготовила еды на целую армию.

– Я умираю с голода, – вставила Беки.

Кирсти промолчала. Она сомневалась, что сможет проглотить хоть кусочек.

Ужин был накрыт на террасе у бассейна. Отсюда открывался великолепный вид на горы, и Кирсти поняла, почему Лусио выбрал это место. Он занял место за столом. Взяв Кирсти и Беки за руки, он произнес: