Под грузом улик - [75]

15 БАРОМЕТР ПАДАЕТ

Опубликовано агентством «Рейтер», Центральными новостями и «Пресс ассошиэйшн иксчейндж телеграф».

Когда на следующий день сэр Импи Биггз встал, чтобы произнести вступительную для защиты речь, собравшиеся обратили внимание на его встревоженный вид, что было ему чрезвычайно не свойственно. Он был лаконичен, но и несколькими словами сумел вселить трепет в сердца своих слушателей.

— Милорды, приступая к защите, я испытываю необычную тревогу. И дело не в том, что я сомневаюсь в вердикте ваших светлостей. Никогда еще доказательство невиновности обвиняемого не было таким простым делом, как в случае с этим моим благородным клиентом. Но я сразу поясню вашим светлостям, что, возможно, буду вынужден просить о перерыве в слушаниях, так как в настоящее время у нас все еще нет важного свидетеля и решающих улик. Милорды, я держу в руках каблограмму от этого свидетеля, и я назову вам его имя: это лорд Питер Уимзи, брат обвиняемого. Она была отправлена вчера из Нью-Йорка. Я зачитаю ее вам. Она гласит: «Улики получены. Вылетаю вечером. На случай катастрофы — заверенные копии показаний на пароходе «Лукарния». Надеюсь на прибытие четверг». Милорды, в настоящий момент этот жизненно важный свидетель бороздит небо высоко над Атлантикой. В эту зимнюю непогоду он бросает вызов опасности, которая устрашила бы любого, но только не его и всемирно прославленного авиатора, к помощи которого он прибегнул. И все для того, чтобы как можно скорее освободить своего благородного брата от нависшего над ним обвинения. Милорды, барометр падает.

Гробовая тишина сковала скамьи. Все застыли на своих местах: лорды в красных мантиях с горностаевой опушкой, леди в своих роскошных мехах, юрисконсульты в мантиях и париках, главный судья в своем кресле, церемониймейстеры, герольды и пышно разодетые герольдмейстеры. Лишь заключенный недоуменно перевел взгляд со своих адвокатов на судью, а репортеры уже с бешеной скоростью строчили свои сообщения — сенсационные заголовки, живописные эпитеты, тревожные прогнозы погоды, готовясь обрушить их на Лондон: «Сын пэра перелетает Атлантику», «Братская преданность», «Успеет ли Уимзи?», «Дело об убийстве в Ридлсдейле: неожиданный поворот». Миллионами пишущих машинок эти новости распечатывались в офисах и клубах, прочитывались посыльными и клерками, тут же заключавшими пари. Тысячи чудовищных печатных станков поглощали их, отливали в свинце, складывали в строки и отпечатывали на бумаге, которую тут же просушивали, зацепив своими острыми когтями. И сизоносый оборванный ветеран, когда-то помогший майору Уимзи выбраться из воронки, шептал: «Помоги ему Господь, он настоящий малый», наклеивая газетный лист на доску и пытаясь сделать его максимально заметным.

Сообщив в своем коротком заявлении, что намерен не только доказать невиновность своего благородного клиента, но и прояснить все подробности трагедии, сэр Импи Биггз без дальнейших отлагательств продолжил вызывать своих свидетелей.

В числе первых был мистер Гойлс, который показал, что обнаружил Каткарта мертвым уже в три часа ночи и что тело Каткарта лежало рядом с корытом неподалеку от колодца. Далее горничная Элен подтвердила показания Джеймса Флеминга относительно почтовой сумки и пояснила, что в ее обязанности входило каждый день менять промокательную бумагу в кабинете.

Показания инспектора Паркера вызвали не только большой интерес, но и удивление. Его рассказ об обнаружении зеленоглазого кота был выслушан с огромным вниманием. Далее он представил подробный отчет об отпечатках ног, бороздах, оставленных телом, и следе руки на клумбе. Затем был предъявлен кусок промокательной бумаги, и его снимки были розданы пэрам. По обоим вопросам началась длительная дискуссия, в то время как сэру Импи Биггзу не терпелось показать, что отпечаток руки на клумбе свидетельствует о попытке человека подняться из лежачего положения. Однако сэр Вигмор Ринчинг сделал все возможное, чтобы доказать, что след свидетельствует о стараниях пострадавшего за что-нибудь зацепиться и не дать себя волочь дальше.

— Разве то, что пальцы указывают в сторону дома, не отрицает саму возможность того, что его волокли? — поинтересовался сэр Импи.

Сэр Вигмор, однако, возразил, что пострадавшего могли тащить головой вперед.

— Если бы мне нужно было тащить вас за воротник… — заметил сэр Вигмор. — Милорды, вы улавливаете суть разногласий…

— Похоже, нам потребуется доказательство действием, — заметил главный судья. — (Смех в зале.) — Я предлагаю во время перерыва на ленч провести эксперимент, выбрав из членов парламента того, кто по своему росту и весу соответствовал бы покойному. — (Благородные лорды оглядывают друг друга, решая, какого несчастного назначить на эту роль.)

Затем инспектор Паркер упомянул о следах, свидетельствующих о попытках открыть окно кабинета.

— С вашей точки зрения, задвижка могла быть открыта перочинным ножом, найденным на теле пострадавшего?

— Я знаю, что могла, так как сам поэкспериментировал точно с таким же ножом.

После чего справа налево и слева направо начали читаться буквы на промокательной бумаге, смысл которых истолковывался самыми разнообразными способами. Защита настаивала, что послание написано на французском и фраза звучит «сам не свой от горя», обвинение утверждало, что такой вывод необоснован, и предлагало английскую версию: «найдено» или «безнравственный». Далее был призван эксперт, который под строгим надзором обвиняющей стороны провел сравнение каракуль на промокашке с аутентичным письмом Каткарта.