Под гипнозом - [16]

— Вы в порядке? — он смотрел на меня. Одинокая борозда пролегла, нахмурив его лоб.

— Да, абсолютно, — растерявшись, я задохнулась. Я отвернулась от него и поспешно взяла кусочек торта, откусила его, совершенно не почувствовав никакого вкуса. С тем же успехом можно было пожевать и опилки. Я отчаянно пыталась придумать, о чём можно было поговорить, но на ум совершенно ничего не приходило. Я проглотила безвкусный комок и потянулась за своей чашкой чая. Сделав глоток, я осмелилась на него покоситься.

— Этот торт невероятно вкусный, — сказала я.

— Абсолютно, — спокойно согласился он, заталкивая оставшийся кусочек десерта в свой рот.

Я отставила свою чашку, облизнув нижнюю губу.

— Вам нравится быть гипнотерапевтом?

Он снова нахмурился.

— Это то, чем я занимаюсь в данный момент.

Я была любознательной и одновременно снедаемая диким любопытством по отношению к нему:

— Так вам не нравится?

— Давайте просто скажем, что это временные меры, — его тон буквально отрезал все дальнейшие расспросы.

Я разгладила подол юбки, словно это помогло бы сгладить мои мысли. Когда я подняла свои глаза, он смотрел на мои руки.

— Что? — спросила я.

— У вас такие нежные маленькие ладони. Я уверен, что все парни готовы защищать вас, — сказал он мягко.

— Я не припомню ни одного парня, который бы желал меня защитить, — ответила я, нервно перекатывая между пальцами жемчужины своего ожерелья.

Его глаза вспыхнули. Он подался вперед и неожиданно уперся локтями в колени.

— Честно говоря, я не очень большой любитель чая. Если вы не возражаете, то я выпью виски.

— Совсем нет.

Он встал и подошёл к своему столу. Я наблюдала, как он наливает себе щедрую порцию алкоголя и, будучи всё ещё у стола, делает глубокий глоток. Он осторожно пробрался обратно к дивану и сел к подлокотнику, подальше от меня.

Я откинулась на спинку и повернула к нему голову. Он смотрел в стакан, и было всего лишь одно подходящее слово, чтобы описать его ресницы — пышные. Их ангельский вид перечеркивал все его усилия не вести беседу. Он был болезненно уязвимым, словно вскрытая улитка. Это вызывало во мне желание прикоснуться к загорелой коже на его лице. Он вдруг посмотрел вверх. Тишина затягивалась, удерживая внутри себя больше, чем слова, которые мы могли бы произнести. Воздух казался каким-то густым. Наши тела общались друг с другом.

Но мы оба знали. Наша вежливость и недосказанность были леденящими, словно горох об стену. Как если бы всё было в порядке вещей, что мы были двумя людьми, которые могли быть никем, чужими, не в состоянии даже вести нормальную беседу.

Чувство крайней необходимости охватило меня. Вскоре, даже этот момент мог бы уйти, рассеяться проч. Все было уже практически кончено. Я повернулась к нему, решившись не позволить этому вот так просто закончиться.

— Моя сестра рассказала мне сегодня анекдот, — сказала я. Его брови поползли вверх. — Он такой неприличный.

Один уголок его губ приподнялся, чувственно и невероятно привлекательно.

— Хотите послушать? — спросила я с вызовом. Отчего его красивая улыбка стала ещё шире.

— Конечно.

— Ок. Немецкая овчарка и терьер встречаются у ветеринара. Терьер выглядит очень грустным, поэтому немецкая овчарка его спрашивает, почему он здесь находится. Терьер говорит: «Я здесь после того, как моя хозяйка вышла из ванной, она наклонилась вытереть ноги полотенцем, и половинки ее задницы выглядели так гладко и заманчиво, так что я подскочил и укусил одну из них». Немецкая овчарка покачала головой от удивления: «Ей богу, почти тоже самое случилось и со мной, моя хозяйка наклонилась после ванны, в моём случае, я запрыгнул ей на спину и отымел её». Терьер в шоке: «Боже мой, — говорит он. — Так тебя тоже привели усыплять»?

Также, как моя сестра, я подогнула пальцы к ладоням, чтобы они выглядели как собачьи лапы и смотрела на них, пока произносила финальную фразу:

— Немецкая овчарка говорит: «О нет, меня привели, чтобы просто подпилить когти».

Я обернулась посмотреть на него, он смеялся. Действительно смеялся. Тело расслабилось. Рот открылся. Обнажились красивые ровные зубы. Тепло и радость лились из него. Я тоже засмеялась. И внезапно я поняла, что это может быть с нами так по-разному. Так отличаться.

Наши глаза встретились и зацепились. Он перестал смеяться. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга, между нами проскакивали супер-заряженные искры. Его глаза немного расширились. Затем он встал. Его движения были резкими и завершающими.

— Уже поздно. Я провожу вас.

Глава 9

Оливия

Двумя днями позднее мне позвонила женщина.

— Виви, — по линии хлынул поток слов. — Это я, Куки.

Куки оказалась леди Крессидой Драммонд-Уиллоби. Мы вместе учились в школе, и она «умирала» как хотела встретиться. Доктор Гринхолд посоветовал мне как можно больше общаться с разными людьми из моего прошлого. «Никогда не знаешь, кто станет спусковым крючком возврата памяти», - говорил он.

Поэтому я сказала Куки, конечно, я хотела бы с ней встретиться, но предупредила, что по всей вероятности, не смогу узнать её, и ей самой придётся подойти ко мне. Мы договорились встретиться в восемь, в баре Бьюфорт.