Под дном морским - [42]

— А каких доказательств вы требовали от мистера Нильсена? Где гарантия, что он не сидит где-либо на острове в Тихом океане в комфортабельной вилле и оттуда наводняет прессу сногсшибательными известиями?

По лицу директора пробежала тень. Мистер Нильсен — американский корреспондент, а от американцев можно ожидать всего.

Действительно, как это раньше он не подумал об этом? Теперь надо спасать положение.

— Мистера Нильсена знает весь газетный мир, он отважный корреспондент. В его корреспонденциях, в их правдивости, в основном, конечно, не в деталях, мы до сих пор не имели оснований сомневаться. А вы, мистер?

— Я тоже могу вам представить доказательства не менее солидные, чем репутация мистера Нильсена.

Он положил на стол небольшой чемоданчик, открыл его маленьким ключиком и вынул оттуда несколько слитков золота, монеты разной чеканки, несколько жемчужин величиной с яйцо и горсть алмазов. Выложив все это перед директором, Макс добавил совершенно невозмутимым тоном:

— Это мои доказательства!

— Да, — промычал директор, — доказательства неопровержимые.

И уже совершенно в ином тоне обратился к Максу:

— Чем же может быть вам полезно наше агентство?

— Вы должны дать радио следующего содержания… — Макс вынул из бумажника записку и передал ее директору.

Пробежав ее глазами, директор несколько выпятил губы и расширенными глазами посмотрел на Макса.

— Но это значит погубить репутацию агентства. Мы первая крупная радиостанция к острову Ло-Хо. Волна радио, бывшего на «Разведчике», по своей длине достигает наших приемников — и не дальше.

— Я передаю в ваше личное распоряжение весь чемодан со всем его содержимым.

Директор изменился в лице, на лбу выступили капли пота. Такие подарки мог делать только тот, кто владел большими сокровищами.

В молчании прошло несколько секунд — Макс стоял с раскрытым чемоданом, а директор обшаривал глазами его содержимое.

— Хорошо.

— Честь имею кланяться.

На следующее утро мир облетело радио:

«Сообщения мистера Нильсена утка; подлинные сокровища в руках экспедиции ^„Искателя“. В распоряжении агентства имеются тому несомненные доказательства».

К вечеру того же дня к ректору местного университета явился Макс, безукоризненно одетый, в сопровождении Лоры.

Макс представился ректору, как глава экспедиции «Искателя», о которой сообщало радио, и просил у него разрешения ознакомить профессуру с теми открытиями, какие сделаны его экспедицией на острове. Во время беседы ректор не сводил глаз с Лоры, только из вежливости иногда поглядывая на Макса и поддакивая ему.

Опытный глаз биолога с обширным багажом археологических знаний сразу подметил особенные черты, отмечавшие Лору.

— Виноват, мисс, — обратился он к ней, — вы тоже были в экспедиции?

Впервые за все время Макс увидел на ее лице густую краску. Она понимала, что к ней обращаются. Это привело ее в такое смущение, что не положи ей Макс под столом руку на колено, она несомненно сбежала бы.

— Мисс не говорит по-английски? — спросил ректор у Макса.

— Нет, мистер, она изъясняется только на языке обезьян.

— Обезьян???

Ректор придвинул стул к самому столу. Вероятно, впервые в жизни досадовал, что стол так широк и не позволяет ему подойти вплотную к Лоре.

Макс продолжал:

— Эта мисс произошла от брака человека с очеловеченной обезьяной.

Такое сообщение выше всяких этикетов; ректор встал из-за стола, обошел его, подошел к Лоре.

Присутствие нового человека, его стремительные движения так подействовали на Лору, что она, позабыв обо всех наставлениях Макса, сорвалась со стула и одним прыжком очутилась в конце комнаты — и, так как туфли сильно стесняли движения, она их скинула. От быстрого движения лопнула спереди юбка.

Ректор, забыв свое положение, кинулся за ней. Одним прыжком она очутилась на письменном столе, где ее за ногу поймал Макс. Никакие окрики не помогали. На шум прибежала жена ректора, худенькая женщина, и широко открытыми глазами смотрела на эту картину. На столе, среди разлитых чернил, стояла Лора в одних чулках, с разорванным платьем; Макс держал ее за ногу, а поодаль стоял ректор с расставленными руками, точно он хотел поймать что-то, что не давалось в руки.

Приход новых людей как-то парализовал дальнейшее развертывание событий — Макс снял Лору со стола, оправил платье, усадил ее. Ректор принес туфли.

— Не извиняйтесь, — сказал он, видя, что Макс хочет что-то сказать. — Я должен перед вами извиниться за недоверие и научную бестактность. Я и мои коллеги к вашим услугам.

На следующий день вечером состоялось соединенное заседание всех научных обществ совместно с факультетами университета. Корреспонденты были в полном составе.

Макс, стараясь обойти вопрос о сокровищах, рассказал доподлинно все, что было, продемонстрировав Икара и Лору. Икара раздели, Лора же наотрез отказалась раздеться.

Максу задали бездну вопросов. Он извинился — он только начальник экспедиции. Отец и мать Лоры и Икара уехали на яхте — поэтому он может ответить только на ограниченное число вопросов.

Да, там, на яхте, последнее поколение, маленький Гоми. Когда яхта вернется на материк, он предоставит научным силам полную возможность изучить вопрос. Он очень жалеет, что у жены Икара беременность случайно закончилась преждевременными родами — но ребенок прекрасно сохраняется в спирту.