Под дном морским - [33]

Они двинулись вперед, предшествуемые Николаем с фонарем. Несомненно, это было сооружение, имевшее какое-то специальное назначение.

Николай поднял лампу выше, — сделал шаг; раздался всплеск воды, и пламя погасло.

— Николай, — окликнул инженер.

— Жив, — ответил голос из воды, — но вот фонаря не поймаю и здорово мокро.

Инженер зажег спичку — и был поражен. Николай стоял в какой-то белой массе — воды не было; фонарь лежал сбоку. Быстрым движением инженер поднял фонарь. Он был весь покрыт какими-то белыми кристалликами, но сухой. Лампа зажглась, как ни в чем не бывало.

— Ползи!

Николай, держась руками за край бассейна, вылез, весь покрытый кристаллами.

Они обошли бассейн и уткнулись в дверь, покрытую тиснением по золоту.

— Вот так штука, — сказал Петро, к которому перешел фонарь, — жилось, видать, публике недурно.

Дверь легко приоткрылась в коридор, оканчивавшийся круглой залой. Посередине стоял столб, а на нем железное кольцо. Столб был каменный, из куска скалы, и место, где прикреплялось кольцо, было сильно натерто.

Из залы вели три двери.

— Вот что, — сказал инженер, — надо идти. Захороним, а потом вернемся осмотреть.

Когда они вышли на свет, оказалось, что под землей они пробыли почти три часа, тогда как у них было ощущение не более получаса. Проверили по часам — верно, два с половиной-три часа.

— В чем дело? Опять колдовство, — сказал инженер. — Чувствую, что увижу тут вещи, которые не снились ни одному романисту. Там прет и обжигает тепло, тут три часа за полчаса сходят.

Однако, было не до размышлений.

Надо было рыть новую могилу. Отошли на другой конец и у опушки леса, в виду пристани, начали снова рыть. На глубине трех метров лопата ударилась в камень.

Тут решено было захоронить пилота. Траурная процессия, замыкаемая «обезьянами», двинулась к могиле. «Обезьян» остановили на приличном расстоянии, опустили тело и засыпали, а землю сравняли так, чтобы никто не мог найти места погребения.

Когда все вернулись в лагерь, инженер рассказал оставшимся обо всем виденном.

Геолог посмотрел кристаллик, положил кусочек на язык.

— Ясно, тут был бассейн с раствором какой-то соли.

Все взяли по кристаллику и попробовали; в знак согласия кивнули головой.

— Это было очень, очень давно, — продолжал геолог, — в силу сухости воздуха и хорошей тяги, вода постепенно испарялась, а раствор все крепчал. Видимо, никто не мешал процессу. Образовался насыщенный раствор, то, что называется маточным раствором. Когда Николай упал в бассейн, он дал толчок к тому, чтобы соль выкристаллизовалась. Таким образом, образовалась та белая масса, которую вы видели. Там должно быть много интересного — завтра я иду с вами.

Наутро, после этого разговора, чуть свет, маленькая дочь Человека, Лика, лет десяти-одиннадцати, осторожно, крадучись, пробиралась к вырытой яме. Ее чрезвычайно занимало, что там делали накануне.

Она подошла к яме, оглянулась и, не видя никого, спустилась вниз по оставленной лестнице.

Вскоре наверху послышались голоса. Лика заметалась, забегала в темноте, и, уткнувшись в какую-то нишу, тихонько там притаилась.

Голоса приближались. Она слышала, как спускаются вниз.

В отверстии показалась пара ног, потом голова, затем снова ноги… и так далее. Это были инженер, геолог, Петро, Николай и американский корреспондент, мистер Нильсен.

У каждого в руках было по фонарю, а к туловищу инженера была привязана бечевка, конец которой оставался наверху — на всякий случай, если заблудятся.

— Поехали на своих, — сказал инженер.

Пошли вчерашней дорогой. Обошли бассейн и заметили, что, кроме золотой двери слева, была другая дверь из плотного дерева, мастерски сработанная.

Осторожно ее приоткрыли. Вдруг услышали чихание. Инстинктивно захлопнули. Тихо. Приоткрыли снова. Чихание. Это было настолько нелепо, что инженер решительно открыл двери и первым вошел в помещение. Оно было пусто.

Вдоль стен шли широкие скамьи; у одной из стен стоял золотой трон. Над спинкой была эмблема, изображавшая пиратское судно с пиратами на мачте.

Вдоль стены был ряд ниш с переплетом в глубине. Для всех стало очевидным, что все здание когда-то было на поверхности земли и в силу каких-то причин засыпано песком — а песок мягкий, морской.

Начали осматривать комнату. На камнях стен были высечены картины тонкой работы. Местами картины были сделаны разноцветной мозаикой. Чувствовался вкус. Особенно художественно был сработан трон. Он был целиком покрыт золотом. Тонким резцом были вырезаны и выдавлены картины из быта пиратов. Схватка с неприятелем, ограбление каравана, похищение красавиц, пир после удачного набега, а на спинке из жемчуга и алмазов было изображение Иисуса Христа, распятого на кресте.

Ручки трона поражали тонкостью работы, отчетливостью линий и вычурностью рисунка. Тут был какой-то фривольный сюжет. Вдоль ручки лежала нагая женщина. Ее ноги прикреплялись к спинке; распущенные волосы вместо бахромы спадали с ручек. Сочные груди поднимались в том месте, куда обычно кладутся руки.

Инженер взошел на трон и сел. Ничего — твердовато, но удобно. Затем поставил фонарь в ногах и уцепился обеими руками за ручки трона. Он хотел было приподняться, как вдруг вся комната поехала, один поворот, другой — и остановилась.