Под дном морским - [20]

Макс в первый раз не обратил внимания на слово «возлюбленный», но, повторенное несколько раз, оно остановило на себе его внимание.

— То есть, какой возлюбленный? Ведь Орел мужчина?

— Нет, он женщина и сейчас… от Икара… Вот уже три месяца их совместной жизни.

Он понимает, что ничего иного, кроме смерти, он не заслуживает; но сейчас — все, что было, кажется ему каким-то кошмаром.

Возлюбленный уже потерял для него прежнее обаяние, он почти забыт, а ненависть к Аконту, к его головокружительным успехам, ненависть за предпочтение Генриха — за то, что ее возлюбленный попал в тюрьму из-за Аконта — все это совсем прошло.

Сейчас легко и радостно сознаться в этом — ведь смерть неминуема.

Только одна просьба — разрешить увидеть Аконта.

Весь этот рассказ произвел на Макса впечатление бреда — но все же надо было проверить.

Он прошел в палатку доктора, разбудил его, просил пройти к Орлу и осмотреть его. Сам же остался ждать недалеко от палатки.

Через пятнадцать минут доктор вышел изумленный и взволнованный и, не дожидаясь вопроса, сказал:

— Это что-то сверхъестественное — Орел женщина и в положении на третьем месяце!

Макс поблагодарил доктора, оставил его одного, недоумевающего, жестикулирующего и поминутно чертыхающегося, и прошел к себе в палатку.

Дело осложнялось. Орла в таком состоянии нельзя было расстрелять — это раз, а во вторых, какой огромный научный интерес представлял брак подобных существ. Икар, сын человека и очеловеченной обезьяны. Ребенок Орла был ребенком Икара и красивой женщины, так как Орел-женщина была несомненно красива.

Макс дождался утра и прошел к Аконту. Аконт чувствовал себя хорошо — некоторая слабость — не больше. Через три-четыре дня можно будет возобновить все работы.

Макс осторожно рассказал ему о предательстве и предателе. Изумлению Аконта не было пределов, а его вина перед Орлом озадачила его совершенно. С некоторым усилием он поднялся и прошел с Максом в палатку к Орлу.

— Мне все рассказал Макс. Моя вина перед вами для меня загадка.

Орел попросил наклониться — и на ухо что-то шепнул ему.

Аконт выпрямился, бессознательно поднял левую руку в перчатке и, обращаясь к Максу, сказал:

— Да, это глупо, изумительно глупо, но она говорит правду.

С этими словами вышли из палатки. Макс хотел было расспросить у Аконта, в чем дело, как он мог оказаться замешанным в такой истории, но Аконт вежливо приостановил расспросы, переведя разговор на другие рельсы — когда-нибудь, но не сейчас, он расскажет эту историю.

— Теперь же, — и он остановился перед Максом, — так как все совершенные преступления связаны со мной, я беру Орла на поруки. Она будет у меня работать и в ее преданности я не сомневаюсь, как не сомневаюсь и в предательстве.

Макс со своей стороны переменил тему, посоветовал Аконту отдохнуть, распрощался с ним и ушел к себе.

Аконт прошел к Орлу. О чем они говорили, осталось неизвестным, но Аконт вышел оттуда в приподнятом состоянии, а лицо Орла было воодушевленным.

Работа не ладилась. Все ждали суда. В назначенный час отряд собрался — но вместо Орла выступил Макс.

Он объяснил, что Орла в силу его состояния расстрелять нельзя, что исполнение приговора откладывается до родов.

Неожиданно для всех на возвышение, откуда говорил Макс, взошел Аконт и утомленным голосом сказал:

— Вы мне верите?! Я сделал и делаю все, что могу. У этой женщины было основание меня убить. Я ее простил — больше никто не вправе ее судить. Передайте ее в мое распоряжение. Я отвечаю за нее своей жизнью.

Появление самих пиратов, владельцев сказочного замка, вряд ли произвело бы такое впечатление, как эти два заявления. Все накопившееся возмущение, месть, злоба — словом все, что вызвала к жизни катастрофа с Аконтом — все это как то сразу разрядилось. Ощущение было такое, точно человек приготовился поднять тонну, а дали ему килограмм — и все напряжение куда-то рассеялось.

Разошлись молча, побрели к работе. Весь день не могло установиться настроение.

Орла передали Аконту с условием, что на яхте она будет закована.

Аконт развязал ее, взял честное слово, что она никуда не отлучится с территории лагеря. Орел плакала, как ребенок, и валялась в ногах у Аконта.

Через три дня все вошло в колею, а через неделю Аконт снова спустился на дно. Орла больше на дело не ставили — она помогала слесарю и работала по хозяйству.

Ее место под водой занял Нос.

* * *

Аконт начал приучать Генриха к глубоководным спускам — и скоро в его лице получил помощника под водой. Теперь на дне работали вдвоем, и работа быстро подвигалась.

Огородили место работы, удалили песок, перебрасывая его через ограду, и с каждой лопатой приближались к слою лавы.

Когда песок был очищен на всем протяжении, где провалился бурав, и лопаты уперлись в твердую подкладку, начали искать проделанные отверстия. Все на месте. Застрявший песок был извлечен — получились сквозные трубки. Прильнули глазом — не видно, осветили маленьким электрическим фонарем одно отверстие, а глазом прильнули к другому — ничего не видно.

Оставалось пробуравить ряд отверстий и выбить крышку. Поразительнее всего было то, что вода в отверстия не проникала.