Под чужими звездами - [50]

Я поплелся в пансионат.

Днем, когда наш буксир оттащил танкер к причалу, я спросил механика Василия Власовича:

— Что такое васнецовская Аленушка? У нее есть братец-козлик?

— Ты о чем? — Механик непонимающе поднял мохнатые брови. — Какая васнецовская? Да еще козлик.

— Сам не знаю. Картина такая есть.

— Черт-те что говоришь. Смотри, не спускай пар. Схожу проветрюсь, пока у пристани. Стаканчик опрокину. — Неуклюже повернувшись, Василий Власович стал подниматься наверх, как вдруг закричал:

— Постой, постой! Васнецовская Аленушка! Стоп! Васнецов — это наш русский художник. Так это же картина! В Третьяковке висит. В Москве. Еще гимназистом бегал туда смотреть. Зайди в магазин и спроси репродукции Третьяковской галереи. Должны быть. А тебе зачем?

— Надо.

Закончив вахту, я покатил в верхние кварталы. В магазине передо мной выложили великое множество всевозможных альбомов и книг. Где же тут найти Васнецова?

Понизив голос, таинственным шепотом я спросил:

— Мне нужен Васнецов. У него девушка такая. Мисс Аленушка.

Продавец понятливо кивнул. Оглянулся, хотя, кроме старика, копавшегося в книгах, никого не было. Вытащил из-под прилавка большой альбом.

— Выбирай. По три доллара комплект. Цветные по пять монет.

Удивившись его таинственности, я раскрыл страницы. Девушки, абсолютно голые, в разных нескромных позах, улыбались мне с каждого листа.

— Какая к дьяволу тут Аленушка!

— Что же тебе надо, приятель? Голые девки всех сортов. Лучшее издание.

— Сам ты лучшее издание. Картины надо. Понимаешь? Репродукции, — выговорил я непонятное слово. — Картины русских художников.

Он потер переносицу.

— Лезь к тем полкам. Там книги с картинками.

Я смущенно оглядел полки. Стал читать корешки книг. Вон Мурильо какой-то. Жерико. Рембрандт. Набравшись терпения, я читал десятки корешков книг. Ага! Вот русские книги. Третьяковская галерея. Поспешно вынул толстый альбом, раскрыл его. «Утро в сосновом лесу». Сердце мое заныло. Эту картину видел у консула в Ливерпуле. А вот «Рожь» Шишкина. Точь-в-точь такое же золотящееся поле у нас в деревне. А это «Московский дворник» Поленова. Лошаденка дремлет. Дальше Владимирка. Копия нашей дороги в Моховицах после дождя.

Усевшись на вертящееся кресло, я погрузился в новый неведомый мир. Русь, родина глядела на меня с каждой страницы альбома. «Волга» Левитана. «Мокрый луг» Васильева. «Золотая осень» Левитана. А вот «Три богатыря», опять поленовский «Бабушкин сад». Боже мой! Вот она «Аленушка»! Затаив дыхание, смотрел я на босоногую девушку в синем сарафане. Но где же братец-козлик? Грустным очарованием повеяло на меня. Прижав к груди альбом, как драгоценный клад, я уплатил десять долларов и вышел на улицу.

Ателье мадам Румфорд нашел без труда. Остановившись напротив, стал ждать.

Елена вышла вместе с девушками. Елена была заметнее всех. Широкоплечая и высокая, в синем свитере и узкой черной юбке.

Остановилась на углу, словно поджидая кого-то. Сердце мое екнуло. Значит, Елена ждет своего дружка?.. А может, просто подругу. На этом оживленном пятачке едва ли кто назначает свидания. Что же делать? Она повернулась в мою сторону, и наши глаза встретились.

— О, какими судьбами? Благополучно вчера добрались домой? — спросила она, краснея.

— Да так, случайно оказался здесь. Товарища одного искал, — соврал я. — Вы никого не ждете? Можно вас проводить?

Мы пошли рядом. Я не посмел предложить ей руку.

— Что сегодня делаете? Пойдемте в кино. В «Солвее» идет кинофильм с участием Монро.

Она покачала головой.

— Нет. Ирина что-то плохо себя чувствует. Да и дома надо навести порядок.

— У вас свой домик?

— И да, и нет. Матушка купила в рассрочку, вот каждый месяц и платим взносы. — По ее лицу пробежало облачко. — Ох уж эти взносы! Еще целый год нужно отдавать.

Мы подошли к автобусной остановке. Как назло автобус сразу появился, и мы втиснулись в живой клубок людей. Я надеялся еще поговорить с Еленой, похвастаться альбомом, но в автобусе было не до этого. Наконец мы освободились от его тисков.

Домик Аленушки я отличил среди других таких же домиков из прессованных опилок, фанеры, шифера, с фасадами, обитыми дощечками, и смело подошел к калитке.

— Удивляюсь. Очень удивляюсь, — улыбнулась она своей милой улыбкой. Это придало мне смелости. Втайне я даже надеялся, что Аленушка пригласит меня в дом, и мы вместе с ней посмотрим альбом. Но в окне мелькнуло бледное девичье лицо в рамке рыжеватых волос, и Елена поспешно подала мне руку.

Я почувствовал себя вдруг страшно одиноким.

На следующий день я вновь дежурил у ателье. Аленушка долго не выходила, но зато когда вышла, то прямо направилась ко мне. Этот миг был наградой за томительное ожидание. Мы побрели пешком. Она согласилась зайти в кафетерий. Тут за столиком мы немного поговорили. Так и вертелось у меня на языке приглашение в кино, но решил отложить до субботы.

Однако в субботу она не вышла из ателье. Побежали, пересмеиваясь между собой, девушки, а ее все не было. Последней вышла какая-то толстая дама, села в автомобиль. Аленушка не появилась. Вот и дверь закрыли. У подъезда уселся на стул швейцар в сюртуке с золотым шитьем. Елена не показывалась. В чем дело? Что случилось? Может, заболела?..